– Он вот такой величины?
Рассмеявшись, лягушка из океана ответила:
– Нет.
Тогда колодезная лягушка прыгнула на полколодца и спросила:
– Такой?
Снова рассмеявшись, лягушка из океана ответила:
– Нет.
Тогда колодезная лягушка прыгнула на три четверти:
– Такой?
И снова лягушка из океана ответила:
– Нет.
Тогда колодезная лягушка прыгнула через весь колодец и воскликнула:
– Ну вот, теперь ты не сможешь сказать «нет»!
Океанская лягушка ответила:
– Наверное, тебе это будет неприятно, и я вовсе не хочу тебя обидеть, но мой ответ по-прежнему «нет».
Тогда колодезная лягушка закричала:
– Убирайся отсюда, лгунья! Ничто не может быть больше, чем этот колодец!
Всякий раз, когда вы сомневаетесь, внутри вас сидит эта колодезная лягушка. Ничто не может быть больше вас, ничто не может быть выше вас, ничто не может быть божественнее вас, ничто не может быть святее вас. Нет! Именно поэтому вы продолжаете отвергать будд, христов; вам приходится так поступать, потому что они пришли с океана. Они принесли послание неизмеримого, а у вас своя мера. Не стоит быть слишком строгим к колодезной лягушке, ведь что она может поделать? Ей можно лишь посочувствовать; нельзя быть к ней слишком строгим, поскольку это все, что она знает. Она никогда не была у океана; как она может его себе представить?
Отсюда сострадание будд. Вы продолжаете им не верить, а они продолжают дарить вам свое сострадание, потому что знают – что вы можете поделать? Вы так долго жили в колодце… Колодезная лягушка может даже смотреть в небо, но небо тоже окружено ее колодцем, это просто дыра. Даже небо не больше, чем ее колодец, потому что она не знает, что ее колодец – это просто окно, и что небо не закреплено в этом окне. Но вы стоите позади окна. В этом случае структура окна становится структурой вашего неба, и вы думаете: «Небо – точно такое же, как мое окно». Именно так думает каждый.
И будды не могут поделать ничего, кроме как быть сострадательными. Иисус умер на кресте, и все-таки он сказал: «Боже, прости этих людей, потому что они не ведают, что творят».
Именно так вела себя колодезная лягушка. И лягушка из океана, должно быть, в глубине души молилась: «Боже, прости эту лягушку, потому что она не знает, что она делает и что говорит». Она сказала: «Убирайся отсюда, лгунья. Ты меня не обманешь; ты, очевидно, задумала меня обмануть. Я не могу поверить в такую чушь, что что-то может быть больше, чем этот колодец».
Бог океана ответил: «Можно ли беседовать о море с колодезной лягушкой?»
Именно поэтому будды не могут рассказать о том, что они знают; это невозможно передать. Это непередаваемо, потому что языки различаются; у вас другая структура языка. Если передавать это через вашу структуру языка, то океан придется вместить в колодец, но океан в него не поместится, и поэтому все станет ложью. Именно поэтому будды все время говорят: «Что бы мы ни говорили, все становится неверным только потому, что это сказано».
Лао-цзы говорит: «Истину нельзя выразить словами, а то, что может быть выражено словами, перестает быть истиной». Проблема в этом – но не в истине. Проблема в вас и в вашем колодезном языке – но не в истине. Истина может быть высказана, но тогда нужно, чтобы о ней беседовали два будды. А им нет нужды о ней беседовать, потому что, когда есть два будды, нет необходимости ничего говорить – они ее показывают. Они и есть истина; нет нужды говорить. А всякий раз, когда нужно говорить, возникает проблема.
«Можно ли беседовать о море с колодезной лягушкой? Можно ли беседовать со стрекозой о льде?»
Стрекоза живет, когда жарко; как можно рассказать стрекозе о льде? Она никогда его не знала, лед для нее не существует; ее мир – жара. Вы можете говорить о жаре, невозможно говорить о льде. Ей нельзя сказать, что существуют такие холодные вещи, как лед. Она вам не поверит, потому что для нее все – жара.
Можно ли научить вас блаженству – вас, живущих в жару страданий и дуккхе[7]? Можно ли научить блаженству вас, живущих в муке и боли, вас – стрекоз? Разве вы можете понять прохладу будды? Вы не можете ее понять. Как вы можете понять, что в голове будды нет движения мыслей, нет облаков? Вы не знаете, у вас никогда не было даже проблеска; процесс мышления не прекращался ни на единое мгновение. Вы знаете, что ваша голова – обезумевшая толпа; как вы можете поверить, что будда просто сидит, и у него в голове нет ни единой мысли? Это невообразимо! Вы живете в жаре; будда живет в прохладном, очень прохладном мире. И между жарой и льдом нет моста. Пока вы не начнете становиться все прохладнее, прохладнее и прохладнее, вы не сможете понять. Будда становится доступным для общения лишь тогда, когда вы становитесь более безмолвными и спокойными; в противном случае все упускается.
