Меня смутило только одно.
- Это ведь не милиция, - сказал я, даже глаза протер, словно это могло что-то изменить, - а пожарка!
- Ну да, здесь все гораздо безопаснее, - сказал милиционер, с таким тоном, словно это бы очевидно. Они и до зомби жили чуть ли не на закрытом положении, а сейчас и тем более.
Все, что можно, мы сюда перетащили, а все, что не нужно, выкинули.
А ведь и на самом деле неплохо устроились. Пожарные тут вместе с детьми жили, поэтому после сообщения о введении осадного положения, а так же первых мертвецов на улицах, им оставалось только закрыть покрепче ворота и готовится к осаде. Потом еще менты присоединились с огнестрелом, тогда вообще хорошо стало. Опирались даже не столько на огневую мощь, сколько на выдумку. Вместо сторожевых вышек над стеной, окружавшей всю пожарную станцию, высились сейчас вышки пожарных машин. Подняты, конечно, не на полную высоту, а немного приподнимались над краем стены. Вполне достаточно для просмотра территории. Вместо пушек и пулеметов установили брандспойты и пожарные шланги. С их мощностями на коротких расстояниях били не хуже выстрела из катапульты. От мертвяков вполне можно отбиться, а для живых всегда готовы милицейские автоматы и колючая проволока по верху стены.
- Неплохо вы тут устроились, - одобрил я, - И сколько человек?
- Примерно с две сотни наберется, - пожал плечами Ваня, - хотя может даже поменьше. Наши семьи, да пожарных. Людей с улицы не берем.
- А нас взяли…
- На постой, а не так, - отрезал он, спускаясь на асфальт, - Не забывай об этом.
- Ладно, но хоть на ночь оставите, уже вечер скоро, а у нас ни кола, ни двора.
- Это не со мной, разбирайся с начальством, - сразу отрекся мент, разводя руками.
Я вышел следом и потянулся. На безопасной территории даже дышалось легче, как-то свободнее. Не надо постоянно за спину оглядываться или дергаться от каждого звука. Как быстро ко всему приспособляются люди.
Первых суток еще не прошло, а они уже укрепляются.
Над входом в здание висели здоровые стационарные механические часы, и я сверился с ними. Бог ты мой, уже шестой час. Хорошо, что сейчас весна, день длинный. А если зима… так уже на улице темень стояла хоть глаз выколи. А в темноте даже самый тупой и медленный мертвяк втрое опаснее.
В отличии от обычных людей, на зрение они совсем не полагаются. И практически сразу же я услышал слишком знакомый хрип.
У стены, на свободном месте, прикованный к деревянной раме, пытался вырваться один зомби. Что он здесь делает. Там, где его в принципе быть не должно. Люди ведь не глупые, уже понимают их опасность.
- А это что такое? – удивился я, чуть отходя в сторону.
- Где? – не понял сначала мент, но потом проследил за моим пальцем и разобрался, что же меня так поразило, - А, ты про это. Это Палыч…
- Какой, к черту, Палыч…
- Механиком был здесь. Его первого укусили. Какой-то зомби с улицы забрел. Отбить-то отбили, да только он все равно умер. Меньше часа прошло, а он отключился, а потом воскрес… Вот его тут и оставили. В напоминание. И на привыкание. А то люди до сих пор шарахаются от них, как от чумы. Боятся…
Я кивнул. Ничего из ряда вон выходящего.
- А когда отправляемся? На радио, я имею в виду…
- Сейчас разузнаем. Если хочешь, пошли со мной, только скажи своим, чтобы далеко не расходились. И чтобы Палыча не дразнили…
- А что, были такие придурки? – похлопал я глазами.
- Пока нет, да кто знает…
Я, конечно, пошел с ним. Мою судьбу и без меня решать. Не позволю…
Прошли те времена.
- Сержант! – позвал кто-то совсем рядом, - Эй, сержант!
- Что такое?
К нам подошел кто-то из гражданских. Мужик лет пятидесяти с маленькой неаккуратной бородкой. Одет вроде как механик, но кто знает, на самом деле он такой, или просто спецовку нацепил, потому что больше ничего не осталось. Так или иначе, но Калачаев был ему зачем-то нужен… А я рядом постою, послушаю.
- Привет, Паш, - дождался его милционер, - Что ты кричишь, как на пожар.
- Да дело тут такое, наконец, с военными связались.
- Что?! – и он, и я, оба подскочили.
- Они где-то в пригороде застряли, точно не понял где, больно связь плохая.
