– Это никакая не простуда, - резко сказала она. Губы его растянулись в кошмарном подобии улыбки.
– А если очень-очень сильная простуда?
– Майкл Стюарт Стерлинг!
– Господи, ты точь-в-точь как моя мать!
Нельзя сказать, чтобы чувства, которые она испытывала сейчас, были такими уж материнскими, да и как это могло быть после происшествия в парке! Так что вид его, такого сейчас слабого и некрасивого, подействовал на нее успокоительно: это притупило остроту чувства, терзавшего ее сегодня почти весь день, - чем бы там оно ни было, это чувство.
– Майкл, что с тобой?
Он передернул плечами и зарылся поглубже в одеяла, трясясь всем телом.
– Майкл! - Она схватила его за плечо. И не сказать, чтобы очень нежно. - Не смей мне морочить голову своими фокусами! Я ведь тебя знаю. Ты всегда делаешь вид, что все тебе нипочем, все как с гуся вода…
– А что? С гуся вода действительно скатывается, - прошептал он. - Закон природы.
– Майкл! - Она ударила бы его, если бы он не был так болен. - Не смей преуменьшать опасность! Говори сию же секунду, что с тобой такое!
– Завтра мне станет лучше, - сказал он.
– Ну конечно! - воскликнула Франческа, вложив в свои слова весь имевшийся в запасе сарказм.
– Правда станет лучше, - сказал он, беспокойно ворочаясь в постели и постанывая при каждом движении. - Завтра я буду в полном порядке.
То, как он сформулировал свою фразу, заставило Франческу насторожиться.
– А послезавтра? - спросила она и прищурилась. Откуда-то из-под одеял раздался резкий смешок.
– А послезавтра я, само собой, снова буду лежать пластом!
– Майкл! - проговорила она едва слышным от страха голосом. - Что с тобой такое?
– Неужели еще не догадалась? - Он снова высунул голову из-под простыни, и вид у него был такой больной, что она чуть не заплакала. - У меня малярия.
– О Боже! - ахнула Франческа и невольно попятилась. - О Боже мой!
– Первый раз слышу, как ты упоминаешь имя Господа нашего всуе, - заметил он. - Надо полагать, я должен чувствовать себя польщенным.
И как он может быть сейчас таким легкомысленным?!
– Майкл, я… - Она протянула руку, потом руку отдернула, так как растерялась и не знала, что делать.
– Не беспокойся, - сказал он, сворачиваясь снова в клубок и сотрясаясь от очередного приступа. - Ты не можешь от меня заразиться.
– Не могу от тебя заразиться? - Франческа даже заморгала в растерянности. - Ну конечно, не могу.
Даже если б и могла заразиться, это бы ее не остановило, и она стала бы ходить за ним. Ведь он был Майкл. Он был… не так-то легко четко определить, кем именно он был для нее, но между ними существовала нерушимая связь, между ними двумя, и, похоже, четырехлетняя разлука нисколько не ослабила ее.
– Все дело в воздухе, - пояснил он устало. - Заразиться малярией можно, только если дышишь гнилым воздухом. Потому-то она так и называется: «малярия» - «дурной воздух». Если бы ее можно было подцепить иным способом, мы, малярийные, давно бы уже перезаражали всю Англию.
Она кивнула в знак того, что поняла.
– Но ты… но ты не… - Она не в силах была выговорить роковое слово.
– Нет, - ответил он. - По крайней мере доктора говорят, что не умру.
Она почувствовала такое облегчение, что так вся и обмякла и даже вынуждена была присесть. Она не могла себе представить мир без Майкла. Даже когда он был так далеко от Англии, она все-таки знала, что он есть, где-то там существует, пребывает на той же планете, что и она, топчет ту же матушку землю. Даже в первые месяцы после смерти Джона, когда она так сердилась на него за то, что он покинул ее, сердилась едва не до слез, ее очень поддерживала мысль о том, что он жив и здоров и немедленно примчится к ней, стоит ей только Попросить.
Он рядом. Он жив. Теперь, когда не стало Джона… Потерять их обоих - разве в силах она будет вынести это?
Его снова затрясло, очень сильно.
– Не надо ли тебе принять какое-нибудь лекарство? - встрепенулась она. - У тебя вообще-то есть лекарства?
– Я уже принял, - стуча зубами, ответил он.
Но она чувствовала потребность делать хоть что-то. Она не настолько была склонна к самобичеванию, чтобы мучить себя мыслями о том, что она могла бы сделать, дабы предотвратить смерть Джона - даже в самые черные дни своей печали она не предалась этому занятию, - но ей было очень неприятно, что все произошло в ее отсутствие. Это был, собственно говоря, единственный важный поступок, который Джон совершил без нее. И даже если Майкл был просто болен, а не умирал, она не собиралась позволить ему страдать в одиночестве.
