Она была прекрасна.
Он знал это, разумеется, знал вот уже долгие годы, но никогда прежде он не ощущал это так полно, так глубоко.
Красота была не в ее волосах, не в этой густой, роскошной каштановой волне, которую ему так редко доводилось видеть рассыпавшейся по ее плечам, И даже не в ее глазах, при виде сияющей синевы которых всякий мужчина испытывал желание начать писать стихи - и многие писали, что весьма, как помнилось Майклу, забавляло Джона. И дело было не в очерке ее лица и не в чертах его - иначе он был бы одержим красотою всех девиц семейства Бриджертон, таких похожих друг на друга, по крайней мере внешне.
А вот что-то было в том, как она двигалась.
В том, как дышала.
В том, как она просто была.
И вряд ли, думал он, когда-нибудь он устанет изумляться этому.
– Майкл, - пролепетала она и принялась тереть сонные глаза.
– Доброе утро, - отозвался он, надеясь, что хрипловатость его голоса она спишет на болезненное изнеможение.
– Ты выглядишь получше.
– Я чувствую себя получше.
Она сглотнула, потом, чуть помолчав, сказала:
– Ты привык. Тебе это все не в новинку. Он кивнул.
– Было бы преувеличением сказать, что я вовсе не обращаю внимания на свою болезнь, но да, я привык к ней. Я знаю, что следует делать.
– Как долго это будет продолжаться?
– Трудно сказать. Лихорадка будет трепать меня через день, а потом просто… прекратится, и все.
– А что потом? Он пожал плечами:
– Потом я буду ждать нового приступа и надеяться, что он так никогда и не начнется.
– А такое может произойти? - Она выпрямилась на своем стуле. - Что болезнь просто никогда не вернется?
– Да, такая уж она странная и переменчивая. Франческа прищурилась:
– Только, пожалуйста, не говори, что она «совсем как женщина».
– Мне и в голову не приходило подобное сравнение. Губы ее чуть сжались, затем расслабились, и она спросила:
– А сколько прошло времени с тех пор, как ты в последний раз… - Она растерянно заморгала. - Как ты их называешь?
Он передернул плечами.
– Я называю их приступами. Потому что ощущение как раз такое, словно болезнь пытается взять тебя приступом. А с последнего прошло шесть месяцев.
– Так это хорошо! - Она прикусила зубками нижнюю губу. - Ведь это хорошо?
– Учитывая, что перед тем промежуток был всего три месяца, думаю, что да, хорошо.
– А как давно это у тебя?
– Это третий приступ. В целом это неплохо по сравнению с теми случаями, которые мне доводилось видеть.
– Предполагается, что я должна найти утешение в этом?
– Я - нахожу, - без обиняков заявил он. - Являясь, так сказать, образцовым христианином.
Она вдруг протянула руку и коснулась его лба.
– А жар стал меньше, - заметила она.
– Да, так и должно быть. Это на редкость предсказуемая болезнь. По крайней мере когда она в разгаре. Жаль, что невозможно предугадать ее начало.
– Неужели через день тебя снова будет трепать лихорадка? Вот просто вдруг возьмет и начнется?
– Да. Просто возьмет и начнется, - подтвердил он. Несколько мгновений она обдумывала это, затем сказала:
– Ты, конечно, не сможешь скрыть это от семьи. Он даже попытался сесть.
– Ради Бога, Франческа, только не говори моей матери и…
– Они приедут со дня на день. - Она не дала ему договорить. - Когда я уезжала из Шотландии, они определенно говорили, что выедут не позже чем через неделю после меня, а зная Джанет, можно смело утверждать, что через три дня. Неужели ты и в самом деле полагаешь, что они не заметят, что ты через день прекраснейшим образом…
– Ну уж и прекраснейшим! - вставил он ядовито.
– Не важно! - отмахнулась она. - Так неужели ты думаешь, что они не заметят, что ты чуть не помираешь через день? Майкл, Бог с тобой! Ну нельзя же в самом деле считать их совершенно лишенными разума.
– Хорошо, - сдался он и откинулся на подушки. - Но больше ни одной душе! Я совершенно не хочу, чтобы весь Лондон пялился на меня как на урода.
– Ну, вряд ли до тебя здесь не появлялось ни одного больного малярией.
– Не нужно мне ни от кого жалости, - огрызнулся он. - Особенно от тебя.
Она отшатнулась, словно он ударил ее, и, конечно же, он сразу почувствовал себя полным идиотом.
– Прости меня, - сказал он. - Это так, вырвалось. Она сердито обожгла его взглядом.
