Поделилась с Мариной Владимировной. Она сказала, что разделяет мое мнение о Галке и что я оказала плохую услугу товарищам, промолчав…
В общем я, конечно, не в восторге, что мы с ней снова в одном классе. И вовсе не потому, что меня не выбрали комсоргом.
Лучше буду морально самоусовершенствоваться. Выбрали Димку, тоже из старой школы. Димка — парень хороший, только слишком правильный. Не человек, а инструкция. Я его с первого класса знаю, ни разу он еще никогда ни в чем не ошибался. К нему хорошо относились самые шпанистые ребята, хотя он драться не умеет. И уши у него торчат в разные стороны.
Теперь о моих подругах.
Вера — дочка манекенщицы, которая показывает «туалеты для пожилых дам». Она знает много сплетен из жизни артистов, писателей. Мать ее часто в разъездах, и Вера живет одна. Сама себе готовит, следит за чистотой, за собакой, а учится равнодушно. Она очень любит стихи Ахматовой и Цветаевой и тоже пишет стихи. Из них я запомнила вчера одну строчку: «В этом мире я прохожая…»
Однажды мы поспорили. Я сказала, что современные поэты мне не нравятся, что они — ломаки, а признаю я Пушкина и Гейне. Вера даже губы скривила:
— Они так старомодны.
Тогда я прочитала ей мое любимое стихотворение.
Юноша девушку любит,
А ей полюбился другой,
Другой полюбил другую,
Назвав своею женой…
Она спросила:
— Это Коржавин? Кажется, я читала.
— Нет, Гейне, — и я даже язык высунула. Ведь не читала, не знала его, а фыркала. А я уже столько раз замечала, что молодые поэты у него берут одну-две строчки и начинают вокруг прыгать. Но ведь так, хоть и не плагиат, а все равно — стержень, мысль не своя. И я ужасно благодарна Марине Владимировне, которая вначале насильно заставила меня его прочесть…
О мальчиках же Вера говорит очень цинично. Она их разглядывает так, как только в произведениях Мопассана мужчины разглядывали женщин. Считает, что теперь — равноправие. Начала я ей развивать свои теории о будущем, а она засмеялась и сказала, что будет манекенщицей, а в эту школу пошла потому, что она близко от ее дома. Да и потом факультативно нам обещали историю искусств читать, а это — модно. Полезно будет в разговоре потом вставить какие-нибудь фамилии или произведения.
Наши мальчики, по-моему, ее побаиваются. Во всяком случае, обходят, хотя она — очень хорошенькая: ярко-рыжая с зелеными глазами, и вся в черных родинках. Только бровей нет, но она говорит, что в школу их не подрисовывает, а так — не выйдет из дома, не подведя брови и ресницы.
Моя нынешняя симпатия — Люба, в очках. И начитана куда больше меня, и свободно по-английски, по-французски болтает и еще в музыкальной школе учится. Память у нее неестественная, цитаты она шпарит и в стихах, и в прозе, да и по математике за ней никто угнаться из ребят не может.
Она сама предложила мне дружбу, сказав, что у меня ум «оригинальный, хотя и неорганизованный». Я к ней ужасно привязалась. Насколько она лучше меня. Добрее. У нее есть особенность. Она ни о ком плохо не отзывается. И когда язвлю — смеется. Доказывает, что во мне говорит комплекс неполноценности. Вообще, высокомерные люди, по ее теории, все втайне мнительные и в себе неуверенные. Она меня воспитывает прямо как мама. Только на нее я не обижаюсь. Она обезоруживает улыбкой. Доброй, умной и терпеливой. По-моему, она очень похожа на Марью Болконскую.
У них дома много журналов выписывают, и она, как и Димка, следит за всякими новостями в археологии. Это у нее прямо пунктик. И тем более странный, что она решила стать астрономом. Спрашивается, какая связь между звездами и раскопками? Однажды она мне заявила: «Земля таит не только прошлое, но и будущее».
Я только рот открыла, а она пояснила, что прежние цивилизации знали какие-то секреты в области наук, сейчас забытые, а все, что может ускорить прогресс — всегда полезно…
У Любы есть «хобби». Она собирает научно-фантастические романы. Я тоже начала их читать. Главным образом, на уроках. Дома нельзя, мама следит, чтоб я не отвлекалась на внепрограммную литературу. А потом Люба заболела. Я каждый день к ней бегала, уроки носила, книжки и все поражалась, как часто она говорит о настоящем, умном, не вычитанном. Рассказала ей о Сороке, но она сказала, что он, очевидно, дурак и слабовольный тип, иначе ни за что мне не подчинился.
