Но на горизонте не было и тени военных машин. Власти могли подать в отставку. Возможно, они признали, что я ускользнул от них, и просто извинились перед китайцами. Идея, конечно, была обнадеживающей, но полностью гипотетической, и о том, чтобы ослабить мою бдительность, не могло быть и речи. Я все еще был в Бирме, а не в Нью-Йорке.
Солнце продолжало свой путь в безоблачном небе. Время от времени я слышал звуки бирманского гонга вдали. Я сказал себе. — «Пока Кейт здесь!» В противном случае я был в плохой ситуации. Я предпочел не думать об этом. Она зашла так далеко, так зачем волноваться без надобности? Минут сорок я двигался вперед быстрым шагом, несмотря на то, что солнце начало светить. Я не встретил ни одного джипа или телегу с волами.
«Она будет там», — твердил я себе. Она меня не подведет. Она знает, что все зависит от нее.»
Примерно через два часа после того, как я спрыгнул с поезда, я оказался в пределах видимости перекрестка. По мере высыхания пыль, прилипшая к моему лицу от пота, образовывала корку, похожую на кожу крокодила. Моя грязная одежда была мокрой и пахла потом. Я бы кого угодно напугал. Кроме Кейт. Она была там! Сидя на заднем сиденье полуразрушенного джип-салона, она смотрела на дорогу, на которой я должен был появиться. В тот момент, когда наши взгляды встретились, она выскочила из машины и побежала ко мне.
— А! вот ты где ! — воскликнула она. Я уже начала беспокоиться об этом. Я больше не знала, стоит ли мне еще надеяться.
Я спросил — У вас есть вода?.
В горле было сухо и хрустело, как старый пергамент. Мое тело явно подверглось обезвоживанию.
«Да, мы взяли банку», — ответила Кейт.
— Мы ?
— У Сан и я. Это водитель, который я нашел в Тази. Он соглашается привести нас к Пэгану.
Она схватила меня за руку и повела к джипу. Я рухнул на заднее сиденье и начал говорить два слова канистре с водой, даже не дожидаясь, пока Кейт закончит мне объяснять, что это дистиллированная вода и что никакого риска нет. После этого она рассказала мне невероятным потоком слов обо всех трудностях, с которыми она столкнулась при поиске человека с машиной и, более того, при поиске того, кто согласился бы быть водителем.
— Готовы идти? — спросил У Сан.
Он повернулся, и я увидел молодого человека лет тридцати с густыми бровями. Один его глаз был слепого молочно-белого цвета. Несмотря на широкую улыбку, эта особенность делала его довольно зловещим.
«Hoke ket», — кивнул я.
— Ах Лунг Каунг Па да, — ответил он. Мы сейчас уезжаем? Хокей?
— Хокей! Кейт повторила, смеясь.
Она прижалась ко мне, совершенно беззаботно, как будто забыла о событиях прошлой ночи. Это резкое изменение отношения не вызвало у меня недовольства.
Я оперся на спинку сиденья, душа моя спокойна. У Сан поехал.
Я спросил Кейт о подробностях того, что произошло после того, как она сошла с поезда в Тази.
— Вы мне поверите, если хотите, но это было даже хуже, чем вы себе представляли. Везде джипы, вооруженные солдаты, таможенники. К счастью, я нашел таможенного инспектора — знаете, того, которому я давал сигареты, — и он помог мне пройти проверки, пропустив несколько шагов. Мой багаж не открывали.
Она посмотрела за сиденье, в сторону сундука, где были сложены наши вещи.
— Нам повезло, они не открыли ваш чемодан, — сказала она.
— Удача ?
Либо я неправильно понял ее замечание, либо она все еще думала, что я что-то украл из коллекции.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — ответила она, махнув рукой в воздухе, чтобы показать мне, что это не так.
— О нет, честно говоря, нет! В нем нет ничего, кроме моей одежды. Очевидно, им могло показаться странным, что вы ходили в гардеробе Джулса.
«Ну, — сказала она со смешком, — они ничего не обыскивали, и это же главное, правда?»
— Ты все еще принимаешь меня за преступника, а?
— Точно нет. То, что я задаю вопрос о твоем чемодане, не означает…
— Хорошо, Кейт, давай бросим это…..
Вы здесь, и для меня это самое главное.
— Спасибо. Знаешь, продолжала она живо, избегая смотреть на меня, найти кого-то, у кого есть машина в аренду в Тази, было нелегко. Все они катаются на телегах, запряженных пони! Клянусь ! Чтобы найти У Сан, мне потребовалось четыре разных места.
