«Я не вижу причин останавливаться сейчас», — сказала она. Я по уши в твоей истории, Джош. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала. Теперь, когда я нащупал шестеренки, я мог бы пройти весь путь до конца.
Она вздохнула и сделала еще одну попытку поднять себе настроение. Я спросил ее, что она собиралась делать, когда доберется до Тази.
— В принципе, мне пришлось пересесть на поезд, чтобы ехать в э… Мейктила, вот и все. Там я планировала нанять машину, чтобы завершить поездку. Это около восьмидесяти километров.
Но там только плохие дороги, а это примерно три часа пути.
Все дороги в Бирме плохие. Фактически, большинство из них — коровьи тропы. Даже знаменитая дорога в Мандалай — не настоящая дорога. Это просто русло реки Иравади.
Я сидел на краю койки и пытался тщательно и методично резюмировать и анализировать каждый элемент ситуации. Я не мог допустить ни малейшей ошибки. Ничего, абсолютно ничего, нельзя оставлять на волю случая. Когда я закончил, я посмотрел на Кейт. С полузакрытыми глазами она выглядела измученной, на грани срыва.
«Тогда иди спать», — посоветовал я ей. Отдыхай… пока можешь.
— Но что ты собираешься делать? Как ты собираешься из этого выбраться?
— Это полностью зависит от тебя, — наконец говорю я ей.
Затем я объяснил ей по пунктам, медленно, не упуская деталей, план, который я составил. Она внимательно слушала меня, ложась на свою койку.
— Как вы думаете, у вас получится? — Я спросил её, когда я закончил.
Она кивнула.
— Я думаю так. Но вы уверены, что с вами ничего не случится?
— Сложно сказать заранее.
Я посмотрел на часы. Было уже 2:29. «Еще три часа на сон или около того», — сказал я себе. Я проскользнул под койку, притянул к себе чемодан и открыл крышку. Мудрая мера предосторожности на случай, если у таможенного инспектора и контролера возникнет идея вернуться.
«Спокойной ночи», — прошептала Кейт в темноте. Спи и сладких снов…
Я закрыл глаза с горькой улыбкой. Несмотря на нервозность, я заснул беспокойным сном.
ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ. Осталось всего три до истечения срока моей визы.
Рычание моего живота эхом отражало трепет Мандалайского экспресса. Я открыл глаз. Купе было залито светом. Я сразу посмотрел на часы. Было чуть позже 5:30 утра. Менее чем через полчаса мы достигли Тази. Я с трудом выбрался из своего укромного уголка и потянулся, чтобы вернуть свои ноющие конечности и напряженные мышцы в рабочее состояние. Кейт все еще спала, прижав пальцы к губам. Я нежно прикоснулся к ней. Она вздрогнула и сразу открыла глаза.
— Привет.
Она зевнула и подняла руки над головой.
— Здравствуйте, — ответила она. Который сейчас час ?
— Через пять с половиной. Слушай, я заберу свой чемодан из другого купе. Хорошо, если он еще там. Как только я вернусь, вам придется выйти в коридор и спросить диспетчера, во сколько мы доберемся до Тази. ХОРОШО ?
— Хорошо, — кивнула она. Я сразу одеваюсь.
Моя рука уже была на дверной ручке, когда я услышал, как она за моей спиной прошептала:
— Будь осторожен!
— Вы знаете, это мой девиз, — ответил я, медленно открывая дверь.
Я высунул голову наружу. Несмотря на утверждения диспетчера, коридор был пуст. Ни солдата, ни пистолета в поле зрения. Я на цыпочках вышел и направился прямо к своему купе.
Я распахнул дверь и ворвался внутрь, выставив ногу вперед. Вся моя энергия была сосредоточена в этой атаке, и M14 упал на землю с металлическим грохотом. Солдат вскрикнул от удивления и наклонился, чтобы достать свое оружие.
Плохой рефлекс.
Я ударил его коленом в бок, из-за чего из его легких вышел весь воздух, потому что он упал на четвереньки и, несмотря на все его усилия, не смог восстановиться в классическом положении двуногих, как мы. Хатэми в ребрах, за которым я следил тыльной стороной кулака, называя пан-де-дзи-лу-ки, поперек его горла, и он рухнул на край сиденья. Его лицо постепенно потемнело до уродливого пурпурного оттенка, когда он корчился, схватившись за грудь обеими руками. Он действительно был не в хорошей форме. Но, думая, что он, должно быть, терпеливо ждал меня с середины ночи, я решил вознаградить его за его настойчивость, оставив ему незабываемое воспоминание.
