«Вольфрам из вольфрамовой руды и калий из карбоната кальция. Лампы, дрели, боеприпасы, краска и цианистый калий. Можно просто назвать несколько…»
«Вы хорошо осведомлены. В любом случае это ценное сырье. Поскольку есть некоторые африканские страны, которые не очень ценят нашу деятельность, мы всегда должны быть начеку от нападения так называемых партизанских диверсантов. У меня есть значительная группа сотрудников службы безопасности, и для того, чтобы должным образом защитить наши инвестиции, у нас должно быть достаточно оружия. Особенно сейчас, когда мы начали расширять нашу деятельность».
«Расширять?»
«Как вы знаете, мы едем в Марокко. Мы ищем там калий, но, поскольку до начала исследований пройдет некоторое время, я использую нашу базу в качестве лагеря для наших сотрудников службы безопасности».
Лагерь? Потом много охранников.
Мы миновали Танжер, и перед нами вырисовывались Атласские горы.
«Есть американская поговорка, которую я всегда любил повторять», — сказал Барбаросса, как бы доверяя мне секрет. — «Думай масштабно».
«Вы согласны с этим высказыванием, не так ли?»
«Конечно. Для меня это просто означает, что я покупаю больше».
Калий. Ерунда! Они никогда не найдут калий возле взлетно-посадочной полосы, на которой мы приземлились. Это была долина в горах, в сотне километров от побережья Атлантического океана, посреди пустыни, между марокканскими городами Рабат и Фес. Хотя, возможно, я еще не шел по следу Оборотня, по крайней мере что-то меня ждало. Когда мы приземлились, я увидел военный лагерь, достаточно большой, чтобы обучить не менее десяти тысяч человек. Джип мчался к нам, оставляя за собой огромные облака пыли; Я поклялся, что капитан за штурвалом собирался отдать честь, пока не увидел меня.
«Мистер Финли здесь по делу. Но это может подождать до завтра.
Нас отвезли в гостевой дом недалеко от лагеря. Я был почетным гостем на обеде, на котором присутствовали старшие офицеры частной армии Барбароссы. Женщины в чадрах приходили и уходили с серебряными чашами, наполненными кус-кусом, куропатками и маринованной в корице бараниной. «Вас не удивляет, что мы живем здесь в арабском стиле?» — спросил Барбаросса, теперь одетый в джеллабу.
«Мне это очень нравится», — ответил я, катая между пальцами вкусный шарик кускуса.
«Вы не должны забывать, что, по мнению многих, Африка заканчивается только в Пиренеях», — сказал Барбаросса. Это явно была тема, близкая его сердцу, и я не счел разумным прерывать ее. «Испанией правят арабы семьсот лет. В каждом городе Испании есть замок, но как они его называют? Алькасар — арабское слово. Откуда генерализимус получил свою репутацию? В Сахаре с Испанским Иностранным легионом. И что в конечном итоге решило Гражданскую войну в Испании? Наступление Франко с маврами. Испания и Северная Африка неделимы».
Офицерский корпус Барбароссы был отражением этого. Было несколько нацистов и французов, но большинство офицеров были испанцами или арабами, и в обеих этих группах я видел огонь фанатизма. Один из них, араб с длинным и острым лицом, с энтузиазмом продолжал. «Представьте, какую державу образовали бы Испания и Северная Африка, если бы они воссоединились. Они бы держали под своим контролем всю Европу и Африку!»
«Замечательная мысль, — добавил Барбаросса, — но очень маловероятная. Кроме того, наш гость не интересуется политикой».
Столы были очищены и почти все закурили. Сладкий воздух подсказал мне, что табак смешан с гашишем, что не редкость в этих местах.
На смену служившим женщинам в чадрах пришли танцовщицы, с головы до ног закутанные в шелковые одежды, в которых они совершали волнующие движения, очень напоминающие позы любви. Только одежда осталась. Но этого было достаточно, чтобы об этом сниться очень знойные сны.
Пора было вставать в семь часов. Звуковой сигнал и топот сапог. Одна из танцевавших вчера девушек вошла в комнату и открыла двери веранды. Она принесла мне охлажденный апельсиновый сок и вареные яйца. Мне пришло в голову, что солдаты, вероятно, одновременно ели оладьи. Я был готов с ними торговать.
Еще до того, как я закончил завтрак, Барбаросса вошел в мою комнату. «Мне очень жаль, что я не смог позавтракать с вами, но у меня есть привычка есть с моими офицерами. Я думаю, это лучше для морального духа».
