Я не мог позволить ей это сделать.
Это была она, мистер Икс, мой противник, мой конкурент, мой враг. Я был внизу первой лестницы, я пересек главный коридор, пройдя все остановки, и бросился вниз по второй лестнице. Щелканье подошв Кейт эхом отдалось под сводами, усиливая резонанс. Я сбежал по каменным ступеням и вышел на второй этаж.
Три статуи Будды смотрели на меня мрачными глазами. Я кладу указательный палец на спусковой крючок Вильгельмины, готовый дать ей еще раз шанс проявить себя. Я медленно шел по толстому ковру пыли, охваченный неосязаемой тишиной. Не было и речи о том, чтобы броситься к джипу, пока я не замечу Кейт. Она могла спрятаться где угодно, ожидая, пока я пройду, чтобы выстрелить мне в спину смертельной пулей, который разнесет мой позвоночник.
Я повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть падающего с пьедестала огромной скалы Будды с разрисованными губами. Одним прыжком я избежал падения глиняного колосса, который разлетелся на три части. В нише, которую он занимал несколько минут назад, сверкали два зловещих огонька: никелированный пистолет и взгляд голубого айсберга.
В нише эхом отозвался компьютерный голос, лишенный эмоций, непостижимый для разума.
— Здесь заканчивается дорога в Бирму, элитный убийца N3.
Кейт выстрелила и не попала в цель.
Я отомстил и попал в самую точку.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. Дакка, город тысячи мечетей.
Палетва, Кокс-Базар. Читтагонг и Дакка, столица Бангладеш. Как и предсказывала Кейт Холмс, на этом и закончилась дорога в Бирму. У меня был номер в отеле Intercontinental с горячей и холодной водой, кондиционером и всеми западными удобствами, которые можно себе позволить за определенную плату. Совершенно новый слой рубцовой ткани покрыл повреждение от пули, полученной в Пэган. Моя рука была обернута безупречной повязкой. У меня на спине была чистая одежда, а в ямке на груди — боль, которая, несомненно, не пройдет долго. Это не было ни органическим, ни физиологическим, ни патологическим. Но если бы я не нажал на курок…
«В посольство США», — сказал я водителю, который ожидал возле отеля с рикшей, столь же безупречно безупречной, как и его свободные белые брюки, кирта и мусульманский головной убор.
У меня не было настроения вступать в дискуссии о торговце коврами. Как только он объявил награду, я кивнул и сел в машину.
Мы ехали среди повозок и велосипедистов, старательно избегая кварталов с фанерными хижинами, населенными голодающими изгоями. Мои карманы были полны рупий и этой боли в груди. Мы прошли по улицам, заполненным киосками и торговцами, сидящими бок о бок на каблуках и вытирающими свои прилавки тряпкой из настоящих перьев. Коричневые дети в лохмотьях бегали по рикше и кричали:
— Бакшиш! Бакшиш!
Воздух был пропитан арахисом, карри и голодом.
Я ехал на джипе У Сана, чтобы поехать в Бангладеш. Я подкупил пограничников в Палетве. Пересечение холмов территории Чинс продолжалось два дня, запланированных У Саном, по ужасным дорогам, когда они не были полностью несуществующими.
Ни ничто, ни никто не смогли убедить меня в том, что Кейт не подвергалась манипуляциям, что ей не надели тюбетейку. Никто не заставил бы меня поверить, что она вошла в их посольство в Стокгольме с улыбающимися глазами и мудростью Великого рулевого во рту.
— Сахиб хочет, чтобы я подождал? — спросил водитель, когда мы подъехали к посольству.
— Спасибо. Может, пойду домой.
— Ходить ? Опасно. Многие просят денег.
Я не ответил. Он сомкнул вспотевшую ладонь над рупиями и ушел, пожав плечами. Я кивнул дежурному, стоявшему на страже у ворот, вошел на территорию и пошел по длинной гравийной дорожке, которая вела к ступеням посольства.
Микрофильм должен был улететь вечером того же дня в дипломатической сумке посла. Дэвид Хоук лично встретит его в аэропорту. Что касается меня, то мое возвращение в Вашингтон было запланировано через два дня. Круг был замкнутым до одной детали.
У дверей меня встретил личный секретарь посла, строгий молодой человек, одетый в столь же строгий полосатый костюм. Я бы не стал говорить, что он олицетворял новую волну карьерных дипломатов, но он был совершенно незначителен.
