Королева Ворда молчала несколько мучительных секунд. Потом кивнула.
— И, кроме того, — тихо сказал Тави, — я полагаю, что её здесь нет. Так что она оставила вас и другую младшую королеву, чтобы прикончить канимов.
— Это информация, которой я уже обладаю, — тихо прошипела королев. — Она ничего не стоит для меня.
Стены улья зашевелились, и дюжины восковых пауков появились оттуда, где, Тави готов был поклясться, ни одно существо не могло бы спрятаться.
— Почему? — спросил Тави. — Зачем ваша королева изменила вас таким образом? Разве это не препятствует росту Ворда?
Глаза королевы сузились.
— Конечно. Но… она действует неправильно. Нерационально. Она взяла слишком много проб крови вашей породы.
Слова Ворда были неизменно спокойными, но всплеск эмоций, передавшийся Тави, был словно крик, как если бы речь королевы была крайне напористой.
Молодая королева была переполнена первозданным, чистейшим гневом, ревностью и сильной, основанной на амбициях ненавистью, эмоциями такими чистыми и интенсивными, словно у ребёнка, не ограниченного каким-либо чувством самоконтроля.
У Тави едва не отвисла челюсть. Королевы Ворда начали, так или иначе, становиться более человечными. Недоверие, потребность управлять, эмоции сами по себе, могут быть использованы против них.
— Я думаю, что она уже вернулась в Алеру — или, по крайней мере, на пути туда. Что если я признаюсь тебе в том что хочу убить её?
Ворд склонила голову в одну сторону.
— Почему ты этого желаешь?
— Чтобы выжить, ответил Тави. — Если мы хотим выжить, мы должны устранить её, и вы должны позволить нам уйти целыми и невредимыми для того, чтобы мы нейтрализовали её.
— Позволить вам уйти… — Королева слегка наклонилась вперёд. — Кому именно?
— Всем моим людям и канимам этой земли, — быстро ответил Тави. — Всем им. Они возвратятся со мной в Алеру. Они необходимы, чтобы разобраться с угрозой.
Она медленно обвела взглядом интерьер улья. Затем ее зеленые глаза сфокусировались на Тави.
— Тебе это ничего не будет стоить, — мягко убеждал ее Тави. — Замедли наступление настолько, чтобы канимы успели покинуть континент. Они больше не будут угрозой ничему, что ты здесь построишь. Тебе не придется больше с ними сражаться.
Глаза королевы вспыхнули с более ярким светом, и она шагнула ближе.
Тави внезапно почувствовал поток мыслей, который пронесся через его голову — безотчетный ужас прокатился по его телу без очевидной причины. (Он считал полностью рациональным страх, быть окруженным кошмарными существами, которые могли бы убить его, или еще похуже, в любой момент.)
Порыв воспоминаний прошел, оставив после себя столь отчетливые следы, что он был наполовину уверен, что они были реальны, а не просто воспоминания.
— Те другие поблизости, — медленно сказала королева. — Они пришли с тобой. Но ты не раскрыл им своих истинных намерений здесь.
Волна холода прошла по позвоночнику Тави, когда он понял, что существо только что изучило его мысли.
— Нет, — ответил он. — Они бы никогда не одобрили моих планов.
Он слабо улыбнулся.
— У них для этого слишком слабая порода.
— Ты — искренен, — пробормотала королева.
— Какой смысл, пытаться обмануть существо, которое читает твои мысли? — спросил Тави. — Я достиг многого, находя общие интересы между собой и моими врагами.
— Враг, который становится полезным, побежден так же надежно, как и убитый, — сказала королева Ворда.
— В основном, да, — сказал Тави.
Королева Ворда слегка улыбнулась ему странной улыбкой.
Фигуры Вордов-канимов, облаченные в темную броню, начали заполнять вход в улей позади него. Ворды-канимы выступали вперед медленно и тихо, неловко перемещаясь в ограниченном пространстве.
Тави казалось, что его желудок проваливается в сапоги.
— Твоя логика была правильной, но основывалась на единственном, некорректном предположении, — сказала королева Ворда. — Ты посчитал, что, поскольку младшие королевы были созданы без способности порождать их собственных зависимых королев, у них все равно сохранилось желание господствовать. Это — дефект личности.
Восковые пауки появлялись из стен и текли по полу между Тави и королевой миниатюрным потопом, карабкаясь друг на друга, пока не отгородили ее стеной высотой на уровне груди, словно груда камней.
