Она вскочила с матраса, абсолютно обнаженная, умудрилась найти свою блузку, платье и тунику. Она собрала волосы в пучок, несмотря на боль в спине и плечах, вызванную этими движениями. Она схватила свою шерстяную накидку и прикусила губу, гадая, что же ей делать дальше.
– Охрана? – позвала она неровным голосом.
В большой палатке немедленно появился человек, облаченный в те же доспехи, что и все легионеры, правда, с большим количеством вмятин и царапин. Человек излучал невероятную уверенность, непоколебимое спокойствие и рациональный, контролируемый страх. Он снял шлем одной рукой, и Исана узнала в нем Арариса Валериана, личного оруженосца Принцепса.
– Миледи, – произнес он, склонив голову.
Исана почувствовала, как щеки ее залились румянцем, а рука сама собой потянулась к цепочке с кольцом, скрытой под одеждой. Спустя мгновение она выпустила кольцо из пальцев, приложив к округлившемуся животу.
– Едва ли я ваша леди, – сказала она ему. – Вы не клялись мне в верности.
Глаза Арариса сверкнули.
– Миледи, – повторил он настойчиво, – Долг моего господина не позволил ему найти вас лично, и он поручил это мне.
Спина Исаны снова заныла, и, как будто этого было недостаточно, ребенок начал вертеться с присущей ему энергией, будто услышал и узнал знакомые звуки.
– Арарис, моя сестра…
– Уже здесь, – сказал он обнадеживающим голосом. Непримечательный молодой человек обернулся и подал знак рукой, и младшая сестра Исаны в огромном дорожном плаще Арариса поспешила в палатку.
Алия тут же подлетела к Исане, и та крепко обняла ее. Она была миниатюрной девочкой, перенявшей от их матери все милые женственные черты, волосы ее были цвета меда.
В шестнадцать она уже была соблазном для многих легионеров и их сопровождающих, но Исана защищала ее так пылко, как только могла.
– Исана, – произнесла Алия, задыхаясь. – Что происходит?
Исана была почти на десять лет старше ее. Она, так же как и сестра, обладала даром заклинателя воды, и Исана прекрасно понимала, что в таком водовороте эмоций Алия едва ли смогла бы назвать свое имя.
– Успокойся и помни, что нужно контролировать дыхание, – прошептала она Алии и взглянула на Арариса. – Рари?
Мараты атаковали Долину, – ответил он спокойно и четко. – Они уже сломили наши форпосты и продолжают наступать. Для вас уже готовы лошади, вы и все остальные гражданские должны немедленно отступить в сторону Ривы.
У Исаны перехватило дыхание.
– Отступить? Маратов действительно так много? Но почему? Как же так?
– Не волнуйтесь, миледи. – Ответил Арарис. – Мы справлялись и в более сложных ситуациях.
Но Исана видела это в его глазах, слышала, как это дрожит в его голосе. Он лгал. Он не надеялся выжить.
– Где? – спросила она его, – где он?
Арарис скривился и произнес:
– Лошади готовы, миледи. Будьте любезны пройти с…
Исана вскинула подбородок, миновала Валериана и, выйдя из палатки, посмотрела по сторонам. Лагерь пребывал в состоянии хаоса – если не весь, то уж сопровождающий персонал – точно.
Сами легионеры передвигались торопливо, тревожно, но дисциплинированно и расчетливо, Исана видела, как возле частокола выстраивается рядовой состав.
– Ты хочешь, чтобы я сама его нашла, Рари?
Его голос остался ровным и вежливым, но Исана почувствовала раздражение в его ответе.
– Как вам будет угодно, миледи.
Он обернулся к двум конюхам, которые держали под уздцы дергающихся лошадей, махнул рукой и сказал:
– Вы двое – со мной. – И направился к восточной стороне лагеря. – Дамы, будьте любезны пройти сюда. Мы должны спешить. Я не знаю, когда орды появятся здесь, каждая секунда на счету.
В следующий момент Исана впервые в жизни увидела войну.
Из темноты полетели стрелы. Один из конюхов закричал, но крик его потерялся в ржании лошади, которую он держал. Исана обернулась, ощущая собственное сердцебиение в своих ушах, все происходило очень медленно.
Она увидела, как зашатался и упал конюх, из его тела торчали белые стрелы Маратов. Лошадь заржала и затрясла головой, пытаясь избавиться от стрелы, застрявшей в ее горле.
Из темноты послышались крики. Мараты, светловолосые, светлокожие, выскакивали из повозок с провизией, которые появились в лагере днем, размахивая оружием, которое сложно было описать точнее, чем что-то темное из стекла и железа.
