К этим воспоминаниям его толкала заметка, прочитанная утром в журнале. Только в этот раз он, в отличие от прошлого, сам купил журнал, увидев заголовок на обложке.
С фотографии на него смотрело улыбающееся лицо молодой девушки – симпатичное, с нежными веснушками на тонком носу, которые не замаскировал даже грим, с большими, как у инопланетянки, зелеными глазами и высокими скулами. Узнаваемое лицо, растиражированное СМИ. А заголовок заметки, которую и сопровождали фотографии, гласил, что знаменитую певицу нашли два дня назад после концерта задушенной в гримерке.
Но и не это было главным, что заставило Алексея рассеянно курить сигарету за сигаретой и большими глотками пить из стремительно пустевшего бокала коньяк. А то, что в заметке упоминалось также имя Инги, выставленной причем не в лучшем свете.
В частности, вновь вытащили на свет историю о былой связи между девушками. Отыгрались здесь на полную катушку, и больше всех досталось Инге. Потом ясно намекали на то, что в загадочном убийстве певицы может быть замешана она: нашлись свидетели того, как Инга ушла за кулисы после концерта вместе с Лёкой, пробыла там какое-то время, а потом певицу и нашли задушенной.
Алексей со стуком поставил пустой стакан на стол и, решившись, сгреб журнал и швырнул его себе за спину.
– Сволочи! Дряни! – процедил он в адрес журналистов и сжал кулаки.
Ему надо позвонить Инге. Но он почему-то медлил, без особых на то причин. Понимал, что она сейчас находится в плачевном состоянии – и из-за гибели бывшей подруги (в этом месте Алексей брезгливо поморщился: все еще никак не мог примириться с тем, что у его любимой был опыт однополых отношений), и из-за ушата грязи, выплеснутой на нее в прессе (это он еще в Интернет не выходил!), и из-за выдвинутых в ее адрес обвинений. Но не мог заставить себя взять мобильный и набрать знакомый номер. Будто что-то не давало ему сделать это.
А время утекало, как тающая весной сосулька. И каждая минута промедления играла не в его пользу.
Алексей косился на лежащий перед ним мобильный, но не касался его. Ведь по большому счету, как любящий мужчина, переживающий за свою девушку, он должен был не только обрывать ее телефон, а уже мчаться по направлению к аэропорту, чтобы успеть на ближайший самолет в Москву. А вместо этого он сидел, топя себя в рефлексии, и гонял в памяти воспоминания о том досадном летнем эпизоде с подкинутым журналом. И представлял себе подробности отношений Инги и Лёки. Никогда, до этого момента никогда он не думал об этом. И даже не потому, что старательно избегал подобных мыслей, просто ему вообще не приходило в голову думать об этом.
Что же на него сейчас нашло?
Он плеснул в бокал еще одну щедрую порцию коньяка и дотянулся до телефона. Подкинул мобильник на ладони и вновь положил на стол. Инга обязательно спросит, когда он прилетит, имея в виду обрушившиеся на нее проблемы. А он не знает, как сказать ей, что вообще не сможет прилететь – даже к ней на день рождения, который совсем скоро. Обстоятельства… Черт возьми, обстоятельства! В его бизнесе вдруг что-то пошло вразнос. Убытки за убытками – за пару дней его бизнес вдруг затрещал по швам. Не смертельно еще, конечно, но урон уже был нанесен серьезный. Плюс к этому арестовали одну из рыболовных шхун, выявив какие-то нарушения. Серьезная проверка грозила и остальным. Ему сейчас никак, совсем никак нельзя было отлучаться из города. И следовало разгребать лопатой эти кучи дерьма, потому что, если что-то пойдет не так, многие его люди останутся без работы. И, стало быть, многие семьи – без дохода. Семьи, которые живут за счет того, что зарабатывают отцы-рыболовы. И в этих семьях немало ребятишек, которых нужно поднимать.
Бросить сейчас своих рабочих и лететь в Москву утешать подругу он никак не мог. Чувствуя себя подлецом, Алексей обхватил ручищами бритую голову и тихонько застонал, как от боли. Дилемма.
Переживаний добавляла и дочь, с которой вдруг стало происходить что-то странное: ее обмороки, крики, конвульсии. Нужно было бы сказать об этом Инге, но он и это замалчивал. Это вторая причина, почему он до сих пор не набрал номер девушки. Инга обязательно спросит о Лизе, и ему придется признаться, потому что врать он не умеет.
