– Не та ли это девушка, с которой ты и Майк вчера беседовали по поводу маньяка-снайпера? – спросил он, просунув голову в дверь и протягивая предварительный рапорт Гонсалесу.
– Черт меня побери, – выдохнул тот, пробегая глазами немногочисленные детали. – Майк все-таки оказался неправ. Она пострадала, эта Рэнделл?
– Несильно, я думаю. Хотя ее отвезли обратно в больницу. А этот парень… Мы до сих пор его от стенок отскребаем.
– Кто такой?
– Имя, по-видимому, Фоулер, Дэн Фоулер. Его бумажник лежал открытым на столе, можешь себе представить? Вылетел из кармана и спокойненько приземлился на стол. Открыт на карточке члена Центрального Атлетического Клуба. Пожалуй, в гандбол ему больше играть не придется.
– Весело, – Гонсалес не улыбнулся. – А где сегодня Майк?
– Гоняется по версиям об убийстве Дондеро. Он убежден, что того прикончили не случайно, а руками наемного убийцы. Иногда мне кажется, что Майк помешался на этих наемниках.
– Это его специальность.
– Так-то оно так, но не каждый же придурок с пистолетом работает по контракту? Например… помнишь два месяца назад Крутого Донагана пристрелила его собственная жена, как выяснилось, потому что тот ей изменял с женой мясника. Это же не убийство по контракту? А он был сама Организация.
– Организация, конечно… Но не на уровне Дондеро. Гроган поджал губы и упрямо наклонил голову.
– Может и нет, но и Дондеро тоже не Легс Даймонд.
– Как и Клер Рэнделл. Но кто-то очень хочет убрать ее.
– Ну, может, она тоже спит с мясником, – предположил Гроган.
– Может быть. Слушай, сообщи Майку, когда он появится, про эту Рэнделл, хорошо?
Гонсалес надел фуражку и вышел мимо Грогана в дежурную комнату.
– Значит, забираешь Фоулера от меня с Джонсоном?
Гроган следовал за ним до автомата с водой. Гонсалес повернулся, но продолжал двигаться задом по направлению к выходу.
– Да забирай его так. Не люблю иметь дело с бомбами.
Гонсалес приподнял бровь:
– Что, такие мы щепетильные? Гроган нахмурился:
– Такие мы, ирландцы.
Гонсалес сделал паузу:
– Ну-ну. Я всегда могу перевести тебя на время в отдел по делам несовершеннолетних.
– Для чего? У меня своих шесть штук. Если бы я хотя бы их понимал, то был бы счастлив. А ты мне еще чужих хочешь подсунуть.
Гонсалес оставил его у водоохладителя, оставил человека, обиженного на весь мир и протекающий бумажный стаканчик.
Дух преемственности не был чужд больничной администрации, судя по тому, что Клер оказалась в той же палате, где провела прошлую ночь.
– Они даже простыни не сменили, – сказала она Гонсалесу голосом, охрипшим от дыма и страдания.
Чувство предательства было написано у нее на лице, когда она смотрела, как он подвигает стул к кровати.
– Я считаю, теперь это очевидно, что кто-то пытается Вас убить, мисс Рэнделл.
Он, кряхтя, уселся на стул. От жары его ноги всегда распухали.
Из глаз Клер потекли слезы, сливаясь во влажную пленку, покрывающую одну щеку и подбородок, маскируя часть лица, с которой жаром взрыва содрало несколько слоев кожи.
– Но ведь никто не хотел убивать Дэна, правда?
– Нет, это была случайность.
– Но он мертв. Мне не говорят, но я знаю: он должен быть мертв. Мне только говорят «Не волнуйтесь», как будто я маленькая.
Гонсалес мягко посмотрел на нее:
– Он мертв, тут ничего не попишешь, мисс Рэнделл. Скорее всего, он умер мгновенно, даже ничего не почувствовав.
Он не ошибся в Клер. Эти слова не вызвали новых слез, рыданий или всхлипываний, а наоборот, казалось, успокоили ее.
– Да, я знаю. Это лучше, чем…
– Взрыв предназначался для Вас. Дэн, можно сказать, спас Вам жизнь.
Она взглянула на Гонсалеса, предательство проступило яснее в ее глазах.
– Вы думаете, мне от этого легче, лейтенант? Я знаю, что взрыв предназначался для меня. У Дэна не было выбора, он же не добровольно вызвался разорваться на кусочки в моей квартире. Но почему? Что я сделала такого, за что кто-то меня так сильно ненавидит?
– Я пока не знаю. Мы попытаемся разобраться вместе. Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы разговаривать на эту тему?
Она вздохнула:
– Все лучше, чем лежать здесь и думать о… Дэне. Слезы опять выступили у нее на глазах от шока, изнеможения и скорби.
