– Тогда можно к гридням зайти, в ножички сыграть, с ромеями на подворье в кости? – предложил Свиди.
– А что, можно себя и Киеву показать, айда, ватага, погуляем по стольному городу. – Скорохват оглушительно свистнул.
На следующий день похмелье снова дало о себе знать. Но Улада была уже тут как тут, положила на лоб мокрое полотенце, едва Данила проснулся.
– Вот выпей, любый. – Молодцов проглотил какую-то горькую гадость из плошки, но спустя немного времени ему и впрямь значительно полегчало.
– Пойду ополоснусь, – сказал он невесте.
И на подворье встретил Скорохвата, занимающегося тем же самым – умывающегося ледяной водой из бочки.
– О, привет, ну как водичка?
– Самое то, – отфыркиваясь, ответил южанин.
Данила тоже зачерпнул горсть ледяной воды, бросил на лицо, ахррр… хорошо!
– Уф, славно мы погуляли вчера.
– А кто-то еще две серебряные ногаты выиграл.
– Дуракам везет, – отмахнулся Данила. – Ну что я говорил, Свиди муж что надо!
– Да, худого о нем не скажу.
– А о чем он с тобой разговаривал все-таки вчера? – спросил Молодцов, почувствовав подтекст в словах.
– Да склонял к вере своей и твоей. – Скорохват оперся на бочку и внимательно посмотрел на друга. Тот даже растерялся слегка, не зная, что и думать. – Рассказывал, почему она самая лучшая. Еще говорил, тем, кто крестится на подворье ромейском, тому подарок полагается от самого кесаря.
– Да? Я не знал. Слушай, Скорохват, пойдем лучше в дом, там поговорим, чего тут мерзнуть?
– Я сам не знаю, что ты тут замер.
– И что, подарок большой полагается? – спросил Данила уже под крышей.
– Да по-разному, я знаю людей, они по семь раз крестились, и всякий раз разное дарили, бывает и недешевый дар.
– А с предложением Свиди, ну поговорить с Торвальдом, что думаешь? Пойдем?
– Иди-ка лучше ты один, Молодец. Я так понял, они тебя больше хотят видеть, чем меня.
– С чего ты взял?
– Понял, и ты с ними держи ухо востро, они хоть твои единоверцы, но нурманы, помни об этом.
– Зря ты так, – вступился за исландцев Данила, – во-первых, они не нурманы, а исландцы, а во-вторых, Свиди человек простой. Если и ударит, то прямо в лицо.
– Дело твое, – пожал плечами южанин.
– Хорошо, совет друга никогда не бывает лишним, – примирительно усмехнулся Молодцов. – Тогда я прямо сейчас к ромеям и схожу, не буду с этим тянуть. Обещаю, бдительность не потеряю.
– Воин никогда не должен терять бдительность, – повторил слова батьки Скорохват и посмотрел печально так, как учитель на безнадежного ученика. – Ступай, если к вечеру не обернешься, подниму людей с ромеями воевать.
Эти слова южанина были не просто шуткой.
Подворье ромейских купцов выглядело богато. Разве малость чуть-чуть победнее, чем дворец самого князя. Слюда или даже стекло на окнах, ковры и шелк на стенах и даже на полу, алебастровые светильники и везде запах воска, ладана и даже немного корицы и других пряностей. Данила так отвык от них, что даже слабый запах немедля учуял.
Мариновать Молодцова долго на пороге не стали. Он назвал свое имя, и его сразу отвели в терем, показали на дверь и сказали сидеть ждать на лавке. Больше ничего не спросили. Может, привыкли, что к Торвальду шастают всякие.
Исландец появился скоро вместе с еще одним персонажем.
– Да ты, никак, Молодец? Свиди о тебе предупреждал! – хрипловатым басом сказал Торвальд и хлопнул по плечам Данилу. В голосе его заметно чувствовался северный акцент и делал речь Торвальда более красивой, чеканной и основательной.
Выглядел он, как бы это сказать, как дворовый кот, но не грязный и зашуганный, а здоровенный наглый котяра, отъевшийся, считающий помойку своей собственностью, готовый с любым за нее драться. Короткий шрам через губу, из-за которого виднелись крепкие желтые зубы, только усиливал это сравнение.
– Да, он самый, – пробормотал Данила, подергивая плечами, руки у путешественника были тяжелые.
– А я вот на службе задержался, ну пойдем поговорим. – Торвальд буквально втолкнул Молодцова в дверь, и сопротивляться ему было практически невозможно. Одет он, кстати, был не на скандинавский манер, а что-то вроде туники или тоги, по римской моде, из дорогой ткани, естественно, ну и золота с серебром на руках у него хватало.
