Преследователи, увидев, что предполагаемая жертва оторвалась еще на пару десятков метров, даже не попытались продолжить погоню. Практически сразу развернулись и направились ко второму судну, на котором до сих пор решали, в какую же сторону плыть. Наверняка на ней скоро последует обстоятельный разговор на тему: «кто главный… виновник облома».
А ветер все помогал «Лебедушке», Воислав сразу снизил ритм, а потом обережники и вовсе убрали весла. Батька изменил курс, и они стали плыть вдоль берега, теперь угадывающегося вдали лишь серой дымкой. Ладья без труда набрала хорошую скорость, но ветер и не думал ослабевать, собирал в небе тучи все гуще, гнал по морю вполне приличное волнение.
Данила мог догадываться, но точно не знал, что это значит. Небо все больше серело, набегающие с востока тучи совсем скрыли солнце, начал накрапывать дождик.
Почти все обережники оделись в кожаные куртки, их доспехи и оружие давно покоились в сундуках. Налетевший шквал буквально подтолкнул «Лебедушку» в корму.
– Снимайте парус, – спокойно приказал Воислав.
Экипаж с обережниками быстро и умело сняли промокший парус (только кто на себе пробовал, что это такое, сможет оценить уровень мастерства), свернули и упаковали его в трюм. А море волновалось совсем по-настоящему, Данила, как исконно сухопутный житель, испытывал самый разнообразный спектр эмоций, когда набегающий сзади вал бил «Лебедушку» в корму, вздымая ее к небу. Одновременно от страха за себя и преклонения перед могучей несокрушимой стихией до дикого восторга перед этой ипостасью природы.
– Опускайте мачту! – крикнул Воислав сквозь шум ветра.
Вот это на памяти Молодцова случалось впервые. Он было сунулся помочь, но справились без него, уложили мачту на палубу; едва закончили, мощный вал подбросил «Лебедушку», отчего весь корабль сотрясся, ухнулся вниз, рассекая гигантскую движущуюся массу воды. Скрип, плеск, шипение волн. Качка стала бортовой, «Лебедушка» зачерпнула немного воды.
– Привязывай, крепче вяжи мачту и весла! – послышался голос батьки.
Данилу в лицо стеганули соленые струи воды; не успел он отплеваться, когда новая волна взгромоздила на себя ладью и двинулась дальше, а «Лебедушка», как бы отставая, скатилась с ее гребня вниз (в это мгновение у Молодцова похолодело внизу живота и сердце к горлу подпрыгнуло), и без промедления новый удар. Будто кто-то большой и сильный сначала поднял ладью за корму, и «Лебедушка» стала взмывать вверх.
Тычок локтем Будима вывел Молодцова из оцепенения; не то чтобы он страдал морской болезнью, блевать за борт его не тянуло, но, блин, он действительно растерялся от такого шторма.
– На, держи, – друг протянул ему кусок веревки, – просовывай под ствол и вяжи.
Данила принялся закреплять весла, давно и аккуратно уложенные вдоль бортов, но сейчас начавшие «ездить». Покончив с работой, Данила сел на свое место, ожидая новых указаний, про себя радуясь, что он сидит не с краю, где буквально в полуметре бушует море. Будим никакого страха к буйству стихии не проявлял или не выказывал.
– Нормально идем, – сказал напарнику новгородец, утирая с лица соленые капли, – но веревку держи наготове, пока не привязывайся, батька тебя скорее всего в трюм пошлет, но, может, здесь останешься?
– А зачем в трюм, я не…
Его слова прервали соленые брызги, «Лебедушка» снова бортом «зацепила» волну.
– …боюсь, – договорил Данила, перекрикивая ветер и капли дождя, которые тоже, казалось, пропитаны солью.
– Увидишь!
На корабле тем временем все занимались своими делами, какими именно, Данила не мог разобрать, во-первых, потому что за год плавания так и не разобрался толком в морском деле, да и плавал он в основном по рекам, а во-вторых, потому что трудно было что-либо разглядеть сквозь завесу холодного дождя, льющего стеной.
В принципе идти даже во время шторма было не такой уж проблемой, «Лебедушка» обладала отличной мореходностью и легко ловила волну… но только если ветер дул строго в определенную сторону; такого в шторм просто не бывает, вот и приходилось Воиславу, иногда вместе с помощником, держать кормило, направляя ладью верным курсом. И все равно, нет-нет, да налетевшая с борта волна ударит судно, заставит его накрениться, начнется опасная качка. Или «Лебедушка» не совсем верно поймает волну, войдет в нее чуть под углом, и тогда тягучий удар пронзает ладью от кормы до носа. Только опытный кормчий в такой ситуации сможет совладать с кораблем, направить его верно, не дать закрутиться, потерять баланс. У Воислава пока получалось, хотя кормило иногда приходилось держать вдвоем и втроем.
