Глава 7
Старые и новые пути
Деян сидел за столом, не зная, куда деть руки, привычно подпереть ими подбородок нельзя было, из-за удара Воислава сейчас все лицо его было замотано, говорить с трудом получалось. Бревенчатую комнату освещали лучины, напротив сидел Бурислав, тоже с перемотанной грудью, но рана на его поведении никак не сказалась, все такой же сильный и порывистый. За слюдяным окошком царила темнота.
– Когда она обещала прийти? – хмуро пробормотал боярин.
– До третьих петухов зареклась.
Со второго этажа по лестнице спустился Гаврош, рука у него висела на перевязи.
– Дядька, ты кого ждешь, ведьму ту, что ли? На кой она тебе сдалась? С ворожеей связываться…
– Цыть, уйди спать, и чтобы до утра тебя я не видел.
– Дядя, не по Правде все это будет…
– Я кому сказал, – зарычал боярин, вставая, и тут же застонал из-за боли.
Но Гаврош спорить не стал, молча ушел.
Жрец и боярин еще некоторое время посидели вместе, пока в комнату не заглянул слуга.
– Ну?
– Пришла.
– Зови.
Волоча рукава по полу, в дом боярина опять зашла ведунья, в тусклом свете ее лицо и вовсе нельзя было разглядеть, только огонек лучины отражался в единственном открытом глазу.
– Ой здравия вам, добры молодцы, роду вашему, скоту да челяди. Вижу, здравие вам понадобится.
– Ты не юли, ведунья, говори сразу, чего думаешь, – бухнул по столу кулаком Бурислав.
– Чего спешить, уговор сначала надо заключить.
– Знаем мы твои уговоры.
– Зря напраслину наводишь. Я все свое выполнила, не моя вина, что вы варягов из-под носа упустили. Да мне еще потом кровь хотели пустить, как не совестно.
– Будет тебе, что было, то прошло, – пошел на попятную жрец.
– Ну ладно. А уговор у нас с тобой прежний. Мне большего не надо, обережник тот самый, жизнь и обряд.
– Сделаю, если боярин мне тоже поможет.
– Что тебе еще нужно, серебро, золото, холопов?
– Город мне нужен. Хочу, чтобы посадник нашу старшину во главе города поставил. И твой голос мне будет нужен, – непререкаемо заявил жрец и уже другим тоном, ведунье: – Получится, как думаешь?
– Сколько ваших в городе?
– Много, и среди гриди есть, кто встанет за нас.
– Что ж ты их за собой не позвал? – с укором пробурчал Деян.
– Так дело не то, тут против князя надо идти, не согласились бы они. А пока я бы их созывал, слух бы пошел, тебе он нужен?
– Раз людей у тебя много, пусть по твоему сигналу Вече собирают, – сказала ведунья.
– Чтобы новую старшину собирать?! – обрадовался Бурислав.
– Зачем, чтобы землю вернуть Деяну, потому что Воислав умрет, а мертвым земля без надобности. Не бабе же его поместье отдавать. Верно?
– И как же мы Воислава убьем, я у тебя это уже спрашивал? – напомнил боярин.
Ведьма улыбнулась.
– А вот как…
* * *
Данила вышел на крыльцо, потянулся. Стук топоров возвещал, что частокол вот-вот починят. Что ж, когда в поместье все будет улажено, придется распрощаться с батькой, с другой стороны, Молодцов уже порядком соскучился по Уладе, да и с Наськой надо было решить.
А погода стояла замечательная, весенняя промозглость ушла, солнце приятно грело спину, но морозец все еще покалывал кожу. Самое то ополоснуться холодной водичкой.
Данила подошел к кадушке, зачерпнул пригорошню, и с частокола закричали:
– Едет кто-то.
– Кто? – спросил, отфыркиваясь, Молодцов.
– Баба, кажись, на лыжах.
Молодцов оглянулся, никого из обережников не было во дворе.
– Гляди в оба, смотри, чтоб за ней кто не пошел. Я ее у ворот встречу.
Пока Данила натягивал рубаху и за ней доспехи, в ворота уже заколотили.
«Да кто там?» – подумал он, протискиваясь в едва распахнутые створки.
И увидел кто. Это была вторая жена Вакулы в полушубке, надетом на нижнюю рубаху; едва она увидела Данилу, так бросилась ему на грудь, запричитала:
– Вакула, Воислав…
Обережник едва сумел втащить ее в ворота. Женщина так и осела на снег, не преставая стонать.
– Да что же ты так, а ну успокойся… Что ты встал, – крикнул он холопу, – бегом за Воиславом и вон воды холодной мне принеси.
