На следующий день лейтенант Д. Максутов, отличающийся особенной скромностью, но уже почувствовавший вкус славы, мчался в Петербург. Он достиг столицы менее чем за три недели. Мчался, пользуясь абсолютным преимуществом при смене лошадей на станциях. Можно предположить, что в Иркутске ему заменили эскорт. В Перми юнец не задерживался. Сам Дмитрий если не смирился с гибелью брата, то заглушил боль служебным рвением. С отцом все подробности Петропавловского дела предстояло пережить вновь.
Последние версты от Москвы до Петербурга царский курьер преодолел по железной дороге. Пароходы появились на российской суше в конце 30-х гг. В юности князь мог видеть отправление поездов в Царское Село. К его возвращению с берегов Восточного океана железная дорога постепенно переставала служить только аттракционом для публики, посещавшей концерты в Павловске. Вокзал понемногу превращался из зала для пения в то, что мы все хорошо сейчас знаем. Годы спустя князь рассказывал, что Николаевская дорога предоставила ему отдельное помещение, так как он вез английское знамя и важные донесения. Лейтенант лег спать и от великого утомления не просыпался всю дорогу. Так быстро он никогда не передвигался даже бодрым. Шутка ли, двух дней не потребовалось, чтобы преодолеть более 600 верст. Но и верхом, и в санях офицер передвигался очень быстро.
Лейтенант прибыл в Петербург 26 ноября 1854 г. В Памятном листке описание конца года содержит две даты:
ноябрь 26 Приехал в Петербург, представлен ген. Адмиралу
и Государю.
Произведен в капитан-лейтенанты и получил орден В[лади-мира ].
дек. 31 Через думу получил орден Св. Георгия.
Портфель князя содержал донесения Н. Муравьева, Е. Путятина и В. Завойко — практически всю исчерпывающую информацию о российской политике на Дальнем Востоке. На общем фоне развития военных действий, сомнительных успехов в Крыму известия с Тихого океана были для России как глоток свежего воздуха. До этого правительство и Двор были в неведении, что творится на дальних рубежах империи. Не исключался сценарий близкий к черноморскому. Осада Севастополя началась после Петропавловского сражения. Но новости из Крыма доходили быстрее, чем с Камчатки. Побед в тот год было мало, особенно после появления на Черном море английских и французских судов. К тому же мощный десант союзников в Крыму был усилен целой тысячью солдат и офицеров Сардинского королевства. А здесь — победа! Соединенная эскадра ушла. Стойкость защитников Камчатки и успешные действия на Карско-Эрзерумском операционном направлении дали надежду переломить ход войны. Да и Севастополь еще держится. Константин Николаевич порадовался за вверенные ему силы флота и счел, что курьер будет хорошим лекарством для впадающею в меланхолию Императора. Немедленно в Гатчину! Наверняка по пути генерал-адмирал переспрашивал лейтенанта о подробностях Петропавловского дела, о виденном на Камчатке и в Японии.
Лейтенант впервые в жизни был представлен Государю Николаю Павловичу. До этого Императора приходилось видеть только из строя. Повторяя процедуру, отрепетированную у генерал-губернатора Н. Муравьева и у генерал-адмирала Константина, Д Максутов поверг неприятельское знамя к царским стопам. Потом, наверное, уже не сбивчиво рассказал о том, что знал, выслушал лестные комментарии в свой адрес Великого князя. Волновался он много больше, чем при отражении неприятельской атаки. Но царь был благосклонен и по заслугам наградил героя. Победные дальневосточные реляции были последними добрыми вестями, полученными Николаем Павловичем. В начале 1855 г. он заболел и 18 февраля скончался.
В Календаре князь несколько сжал такие события, как награждение следующим чином и получение двух орденов. Конечно же производство в капитан-лейтенанты состоялось так быстро, как только высохли чернила у расторопного писаря. Этим вопросом занимался сам генерал-адмирал — полномочный глава Морского ведомства, а не управляющий его делами. Самую большую загадку представляет, когда лейтенант успел пошить новый мундир. Нельзя же допустить, что он явился к генерал-адмиралу и самому царю в том мундире, в котором покинул Петропавловск. Дата приказа не так уж важна. Старшинство в звании в таких случаях определялось днем, когда было совершено отличие. Поэтому князю начинали считать выслугу в новом звании с 24 августа 1854 г. Что касается орденов, то они не могли миновать рассмотрение соответствующими орденскими думами — собраниями кавалеров ордена. Даже сам Николай I требовал, чтобы вопрос о его собственном награждении орденом Святого Георгия был рассмотрен думой кавалеров. Строго говоря, традиционный день награждения орденом Святого Владимира к декабрю уже прошел. Но не ждать же следующего года. Поэтому князь получил Владимира IV степени с бантом 1 декабря. А вот дума георгиевских кавалеров успела вовремя. В последние дни уходящего год& Император утвердил представление думы о награждении князя Д. Максутова орденом Святого Георгия IV степени. Георгиевская дума не была перегружена рассмотрением дел о награждениях. Всего их было в тот не богатый победами год 46. Сравним с 1853 г. и его 333 кавалерами. Дмитрий Максутов стал последним, 47-м.
