Ричард Пирс, рассказывая о завершении службы князем Д. Максутовым, упоминает об его участии в строительстве канала Волга— Нева. Что, скорее всего, и привело князя в 1879 г. к разорению. Строительство любого канала — большая авантюра. Будь то Панамского или Суэцкого. Почему бы и российскому каналу не пополнить этот список. То, что из Америки видится каналом Волга—Нева, в России с начала XIX в. называлось Мариинской водной системой. В 1870 г. был создан Временный комитет для рассмотрения вопросов ее улучшения. Комитет под председательством «заведывающего шоссейными и водяными сообщениями генерал-майора князя Щербатова» работал далеко не эффективно и был упразднен в 1880 г. Возможно, через комитет и связанные с ним структуры проходили немалые средства. Деньги на оплату работ по реконструкции канала доходили не полностью. Многие работы тормозились из-за несовпадения интересов участников проекта. Выделенные суммы обесценивались в связи с Балканской войной и по традиции разворовывались. Не исключено, что князь Д , Максутов принимал участие в правлении одного из подразделений масштабного строительства Действительно, 1879 год был худшим в реализации масштабного проекта и мог вызвать волну банкротств. Сам же проект авантюрой не был. Реконструкцию Мариинской системы завершили к 90-м гг. XIX в.
Последняя четверть XIX в. характерна для России расцветом практического интереса к путям сообщений. Наряду с железными дорогами реконструировались и создавались новые водные пути: так, в это же время в Петербурге строился канал при порте. В 1874 г. высочайшим повелением было образовано Временное управление по устройству морского канала между Кронштадтом и Петербургом, подчи-
нявшееся Министерству путей сообщения. В управление входили представители Морского, Военного и Финансового ведомств. Почти наравне с государственными людьми в управлении участвовали представители купечества и промышленности. Был создан специальный Портовый банк. Но даже это почти столичное управление не смогло начать строительство раньше 1878 г. А открыли канал только в 1885 г. Что уж говорить о менее дисциплинированных провинциальных каналостроителях. Быстро строить каналы в России научились полстолетия спустя.
Племянница князя Анастасия Петровна оставила следующее описание причин разорения Дмитрия Петровича* «Дмитрий Петрович вернулся в Россию. Тут его уговорили быть одним из директоров частного банка, и т. к. у дяди были небольшие сбережения (он получал хорошее жалованье), он согласился быть одним из директоров и устроился жить в Петербурге. Банк лопнул, и большинство директоров вовремя спасли от гибели свои деньги, но дядя Митя, как человек кристальной честности, ни единой копейки не вынул, а все свои сбережения отдал на удовлетворение пострадавших вкладчиков. Он предоставил даже свою пенсию на погашение долга, а сам жил очень скромно на остатки пенсии». Эта семейная версия кажется автору убедительной.
Пострадавшая в ходе Русско-турецкой войны сравнительно молодая банковская система России понесла ощутимые потери в конце 70-х — начале 80-х гг. XIX в. В большом количестве разорялись банки и торговые дома, предприниматели и доверившие им свои сбережения вкладчики, принадлежавшие к разным социальным слоям. Широкие массы, не обремененные экономическими знаниями, не понимали, что происходит, куда исчезают деньги. Знаменитый адвокат Федор Плевако, представлявший разоренных истцов в процессе по делу о мошенничестве первых лиц одного из банков, очень удивлялся, что «вчерашние поручики гвардии вдруг становились способными соединить железными путями концы России», а «дворянство объявило себя призванным к коммерции».
Наиболее частой причиной краха банков и торговых товариществ указывалось незнание членами правления основ банковского дела. Это объяснение можно принять — в члены правления не редко приглашались люди далекие от коммерции, но имевшие значительное имя. Нельзя исключить, что уставным капиталом многих чиновников, входивших в правление банков и компаний, были только их статус-
ные позиции. Иногда в правление входили вкладчики, которым банк задолжал значительную сумму. Размер банка зависел от его оборотов и первоначального уставного капитала, или, как его называли, складочного, то есть возникшего от взносов акционеров.
