Грейс никогда не была любительницей подобных сцен. Поэтому, когда вокруг нее начинали говорить на повышенных тонах, она делала вид, что ее здесь нет. Враждебность Маму она, однако, приняла близко к сердцу. Ее свекровь настолько открыто выражала ей свою неприязнь, что Грейс засомневалась, а смогут ли они вообще когда-либо понять друг друга. Так оно и получилось. Маму ни разу не вернулась в Монако после того, как ее сын женился на киноактрисе — презренной, в ее глазах, особе. И хотя после свадьбы Ренье и Грейс частенько навещали Маму в ее Шато-Марше на севере Франции и даже, позднее, брали с собой детей, Маму так и не изменила своего мнения. «Дом Маму, — писала Грейс в 1972 году Дону Ричардсону, — был холоден, как соски ведьмы (в написанном от руки письме видно, что Грейс сначала написала «сиськи», но затем зачеркнула, заменив на более приличное слово). И, конечно же, отношение свекрови ко мне не способно согреть его атмосферу».
Маму стала молоприятным напоминанием того, что в действительности жизнь принцессы, как правило, бывает далека от сказочной; другое же напоминание заключалось в бесчисленных толпах репортеров, заполнивших собой Монако на протяжении всей свадебной недели. Шумные, назойливые и с каждым днем все более и более нахальные, особенно если им не удавалось разжиться очередной скандальной историей, они вели себя как бесчинствующая армия завоевателей, захватившая княжество на разграбление и наживу. Как-то раз, когда Ренье ехал в автомобиле с Грейс и ее родителями, он затормозил, заметив лежащее поперек дороги бесчувственное тело. Когда князь вышел из машины, чтобы оказать помощь, то тотчас оказался окружен толпой выросших как будто из-под земли репортеров, а само «тело», вскочив как ни в чем ни бывало, принялось щелкать фотокамерой. Это походило на необъявленную войну. Каждый раз, когда Хауэлл Конант видел, как кто-то из «папарацци»[17] пытается сделать фото под «нелегальным углом», он тотчас перенастраивал камеру на такой же угол и затем публиковал свои собственные снимки, чтобы опередить нахалов. Конант делал это с разрешения самого Ренье, так как князь изо всех сил старался, чтобы бракосочетание оставалось его личным делом. В Америке князю приходилось мириться с обращением, которое, по его мнению, было крайне бесцеремонным и неуважительным, однако у себя дома он не видел причин, почему он должен идти на поводу у прессы. В связи с торжествами местную школу перевели в другое здание, устроив в ее стенах временный пресс-центр. Его неопытный начальник, один из местных жителей, во всем слушался князя: надменно избегал личных контактов с посетителями и все объявления делал через оглушающие громкоговорители — и по-французски. Когда же давление стало совершенно невыносимым, напуганный молодой человек заперся у себя в кабинете, отказываясь разговаривать с кем-либо.
Все это привело к жуткой неразберихе и всеобщему возмущению. Журналисты впустую тратили уйму времени, пытаясь выяснить место и время проведения самых обыкновенных мероприятий, и в конечном итоге в воскресенье вечером, 15 апреля, за четыре дня до свадьбы, недовольство прорвалось наружу. Ренье с Грейс присутствовали на торжественном приеме в зимнем спортивном клубе, что рядом с «Отель де Пари», и сотни репортеров терпеливо дожидались под дождем на протяжении почти пяти часов. Когда же пара появилась в дверях, то тотчас же бросилась к поджидавшему ее автомобилю, прикрывшись от дождя зонтиком, и велела шоферу трогаться с места немедленно. Тотчас разразилась буря протеста. Представители прессы окружили автомобиль. Толпа репортеров недовольно шумела, вступала в драки с полицией, потрясала кулаками. «Поезжай-ка ты лучше домой, Грейси!» — выкрикнул кто-то. Двое репортеров были арестованы. Монакский полицейский разбил камеру французскому репортеру, за что француз в отместку укусил его.
На следующий день, в час тридцать пополудни, Джей Кантер спокойно наслаждался в «Отель де Пари» ланчем наедине с супругой, когда его срочно вызвали к князю. Ренье сдался. Он пригласил агента Грейс во дворец, чтобы обсудить новую стратегию в области общения с прессой. Морган Хаджинс, представитель МГМ, будет проводить ежедневные мини-конференции на английском и французском, а кроме того, будут выпускаться коммюнике на обоих языках. Было также достигнуто соглашение, что князь и его будущая супруга ежедневно будут задерживаться на несколько минут в заранее оговоренном месте их программы, чтобы фотографы могли сделать свежие снимки без ущерба для их достоинства. После этой дискуссии оставшаяся часть свадебной недели для Грейс прошла относительно гладко. На вечер того же дня во дворце был запланирован званый обед для невесты с женихом и их подневестниц, однако Грейс и Ренье решили сделать эту встречу более непринужденной. К списку гостей добавили еще с десяток друзей Грейс, а вместо обеденного стола решено было устроить фуршет. В огромном камине весело потрескивали поленья. Гости на посиделках держали тарелки прямо на коленях, а затем Грейс продемонстрировала веселой компании друзей свадебные подарки и некоторые залы дворца.
