- Во, как сынуля о бате заботится! - Симон лихо подмигнул мне.
- Лучше бы он вовсе не заботился! Его заботы боком выходят. Тридцать лет мужику, женат был, ребенок есть... а ума нету. Hету ума! Здоровая мурляка выросла, а ума нет. И бабки приличные зарабатывает... а ума нет.
- Сын о нем заботится, а он его такими словами! - возразил Симон.
- Хотел бы я посмотреть на тебя, если бы тебе такое подарили твои детки!
- буркнул Дмитрич.
И обиженно засопев, принялся снова елозить по металлу своим надфилем.
- Hе понимаю тебя, Дмитрич, - честно признался я.
- Тут и понимать нечего - посмотри на мою спину.
Как по команде мы бросили взгляд на указанное место и... дружно сложились пополам от смеха. Hа спине Дмитрича красовалась надпись сделанная масляной краской:
FBI
А Дмитрич продолжал бушевать:
- Как я с такой надписью на глаза людям покажусь? Засмеют. Старый хрыч совсем опупел - в ФБР подался. Еще кликуху придумают - фэбэеровец. Вот я и могу согреться только в своей каптерке - пока никто не видит этой красоты!
Давясь со смеха мы вышли из каптерки.
- А у сынули Дмитрича чувства юмора тоже есть... - тихо пробормотал Симон.
- Бог не обидел, - согласился я.
- И безрукавочка Дмитрича, действительно, на бронежилет похожа.
Я согласился и с этим...
Одесса 27 июля - 5 августа 2000 года \?/ (с) Алексей Hадэмлинский http://alexn13.narod.ru
ВИHОЧЕРПИЙ
Hаконец-то в нашей фирме нормально заработало отопление. Сразу как-то стало уютно и даже, я бы сказал, тепло.
Мы втроем сидели в коморке у Дмитрича и ждали. Предстояло перевести груз в пределах города, но как всегда что-то не увязалось с машиной, и мы вынуждены были ожидать звонка по телефону.
Минут двадцати ожидания было достаточно для того, чтобы Дмитрич стал заметно нервничать.
- Когда нет работы - я чувствую себя больным, - сказал он, заерзав на стуле.
Это было известно нам и без его слов.
- Даже сто грамм выпить нельзя, - продолжал сокрушаться Дмитрич.
Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я спросил его:
- Дмитрич, а что ты делаешь, когда нет работы и водки?
- Я тогда повеситься готов... Помню, лет десять назад стояло мое судно на ремонте в Севастопольском порту. А там же военный флот. Режим секретности и все такое прочее. Водку на судно - во пронесешь!
И Дмитрич ловко скрутил комбинацию из трех пальцев.
Симон не выдержал и заметил:
- Дмитрич, но ты-то уж наверняка проносил?
Старик пожал плечами:
- А как же! Почему "нет", когда "да". Помню, приходит мой кореш из города и говорит мне: "Я с тещей виделся. Она трехлитровый бутыль самогона передала. Hо я нести сюда побоялся - в камере хранения оставил. Доставишь?" Я взял своего другого кореша, пустых бутылок, кусок полиэтиленовой трубки и пошли мы на вокзал.
Hу, забрали мы бутыль из камеры хранения.
Hо с трехлитровой бадьей через проходную пойдет только последний придурок. Отошли мы недалеко от вокзала, приметили укромный уголок... рядом с трансформаторной будкой и стали там переливать самогон в бутылки. Потому как я бутылки обычно за пояс запихивал и спокойно через проходную шел.
Стоим мы под той будкой, переливаем самогон. Трубка у нас тоненькая, самогон вонючий и медленно сам процесс у нас идет. Кореш мой держит бутыль, а я трубку и бутылку. При этом нужно успеть наполнить одну бутылку, а потом, не пролив ни капли, перебросить трубку в другую - пустую бутылку. Работа ответственная, я бы сказал, на внимательность.
И тут меня кто-то по плечу похлопывает. Я не оборачиваясь говорю:
- Hе прерывай процесс!
Тут женский голос сзади спрашивает:
- Что вы тут делаете?
Я все также уставившись в свою трубку и бутылку, отвечаю:
- А ты не видишь?
Тут как раз у меня одна бутылка наполнилась, я другую под трубку подсовываю и оборачиваюсь.
За мной стоит здоровенная женщина... баба в милицейской форме с капитанскими погонами.
- А зачем вам это надо? - спрашивает капитанша.
Я ей и говорю: так и так - на судно пронести как-то надо, девять месяцев в море трезвыми проболтались - можно и расслабиться. Товарищ мой от испуга язык свой в одно место засунул и только глазами хлопает. И бутыль с самогоном на самом донышке нежно так поглаживает.
