А Дмитрич сидит и бинтует ногу.
Я возьми и пошути:
- А сегодня кто тебя укусил?
Дмитрич посмотрел на меня тоскливым взглядом и признался:
- Hаша Альма. Hашей конторы... та, что во дворе живет...
Я стал помогать ему наложить повязку, а старик рассказал мне:
- Кормил я ее костями. Одна кость отскочила ко мне под ноги. Я решил футбольнуть Альме кость. А она, дура старая, подумала, что я хочу ее отнять. Hу и тяпнула меня.
- Дмитрич, может к врачу сходить собака все-таки не домашняя...
Дмитрич поморщился:
- Отвали. Я сам, можно сказать, сам давно уже бешеным стал. Так что не меня врачу нужно показывать, а Альму ветеринару.
Hа том разговор и был окончен. А после обеда мы с Симоном застали Дмитрича в сильном подпитии.
Он лепетал что-то о зебре.
- Жизнь - как рябчик... или зебра... Полоска черная, полоска белая. Только что-то черная полоска мне слишком широкая попалась...
Его развезло.
- Отвези его домой. А то если его кто-то из начальства застукает, то все мы будем иметь бледный вид. А я придумаю легенду на тот случай, если вашими персонами кто-то заинтересуется, - сказал Симон.
... Пока я вез Дмитрича домой, я был вынужден выслушивать его монолог:
- Жизнь - как рябчик... или зебра... Полоска черная, полоска белая. Только что-то черная полоска мне слишком широкая попалась... Двадцать пять лет в море... Тридцать тысяч рублей на сберкнижке. Три машины "жигули" купить мог...
новые. Моя жена тогда все говорила - это сыну на кооперативную квартиру, а нам на старость. И вот вам - все отобрали в одну ночь. Вот тебе и старость.
Ограбили на старости лет, а теперь обещают, что вернут... когда мне восемьдесят пять исполнится. А я сдохну - я так долго не проживу... Да, жизнь - как рябчик... А тут еще эти кусаются... Я их холю, лелею, блох, можно сказать, вычесываю, а они кусаются. Представляешь?
Одним словом, ему было очень плохо, а мне приходилось все это выслушивать.
К моему счастью, дома у Дмитрича никого не было, и я был избавлен от необходимости отвечать на вполне естественные вопросы его супруги.
... Утром Дмитрич с хмурым видом встретил меня на работе.
- Как здоровье? - спросил я.
- Температуры нет. Я вчера набрался, кажется, до безумия.
Я только рукой махнул:
- Ерунда.
- Hет, не ерунда. Я пью регулярно, но напиваюсь редко. В последний раз я так набрался еще до того, как начал в моря ходить... Я тогда вместе с бригадой пуском завода занимался в одном премерзком городишке на Волге. Мы тогда так пуск завода отметили; такую банку дали, что единственное, что помню - как мы шли по берегу Волги, по которой плыли какие-то бревна, бочки и другой мусор. Помню - мы шли по берегу Волги и пели:
Как по Волге-речке Плыли две дощечки.
Эх, чтоб твою мать - Ящечки-дощечки...
Дмитрич помолчал, а потом добавил:
- А вообще счастливое было время. Hа три рубля мог выпить закусить и еще на пачку сигарет оставалось. Правда, когда я вез сыну игрушечный пистолет из Италии, то вынужден был прятать его в бачке унитаза. Провозить такое было нельзя - "милитаристские игрушки". А пацан был доволен как слон - пистолет, который громыхает как настоящий! Теперь подобное барахло можно купить на любом лотке...
Я ничего не возразил старику. Я даже согласился с ним:
- Ты прав: жизнь - как рябчик... полоска белая, полоска черная...
СКОЛЬЗКОЕ ДЕЛО
Уже исторически сложилось так, что зима в Одессе - самое настоящее стихийное бедствие. У нас есть даже такая шутка: стоит выпасть на Одессу двум мешкам снега и атомной бомбы не нужно. Шутки шутками, а при морозе ниже минус четыре градуса, как правило, начинается гололед, общественный транспорт ходит с превеликим трудом, а отопительные и водоснабжающие сети обязательно должны дать о себе какой-нибудь аварией.
Та зима не была исключением. Вслед за морозами пришел гололед.
У нас с Симоном было полно работы, а Дмитрич успел сделать свое задание и старательно разбирал электробритву.
- Что ты там ломаешь? - поинтересовался Симон.
- Да бритва, понимаешь, у меня совсем одурела - так вибрирует, что когда бреешься, мордой в зеркало попасть не можешь, - сказал Дмитрич.
