— А лекарем тогда был Киракос?
— Нет, это случилось еще до него.
Тогда Майзель послал к Вацлаву лекаря-еврея, но когда тот прибыл, ребенку уже было не помочь.
— Вацлав — чех, вернее, считает себя чехом. — Майзель, обычно скрытный и молчаливый, чувствовал себя на этом странном вечернем собрании как рыба в воде. — Славянин, воспитанный в этом городе своей матерью, городской слуга тевтонского владыки… если вам угодно — раб, который по своей воле не может покинуть замок. Вацлав принадлежит этой стране до глубины своего сердца. Поверьте, на самом деле он не слишком любит императора, хотя император — как это ни странно, — пожалуй, любит Вацлава больше всего на свете… если не считать его коллекции и того нелепого льва.
— А если я не умею сражаться? — робко спросил Зеев.
— И это говорит человек, который собирался забрать с собой хотя бы одного? — напомнил ему Кеплер.
— Йосель нас обучит. Когда придет время, у тебя достанет отваги.
А вот в этом Майзель уверен не был. Даже в отношении себя.
— А что делать женщинам? — Перл, которая до сих пор держалась необычно тихо, все же присоединилась к разговору. — Мы взрастили это общину в наших чревах.
— Перл, — укоризненно качая головой, сказал раввин, — зачем же так откровенно?
— Женщины будут лить из окон кипяток, швырять кастрюли и сковородки. Дети будут натягивать веревки поперек улиц, чтобы атакующие спотыкались. Некоторые будут дежурить на крышах, чтобы предупредить нас, когда придет враг, поднять тревогу. Они будут сваливать камни в кучи и швырять их, стрелять из луков, — обычно негромкий голос Майзеля теперь исполнился воодушевления и стал сильнее.
— Вы ничего не слышите? — перебил Зеев.
— Стража?
Раввин быстро задул свечи, и все присели на корточки.
— Я вернулась! — донесся с улицы голос Рохели, которая спрыгнула с телеги Карела.
— Рохель, Рохель! — и Зеев бросился вниз по лестнице, чтобы открыть ей входную дверь. Рохель присмотрелась и разглядела в окне тень Йоселя.
— Рохель, жена моя… — Зеев обнял ее за плечи. — Он тебя не тронул?
— Нет, император меня даже не коснулся.
На миг Рохель задалась вопросом, что было бы хуже для Зеева — если бы император ее коснулся или если бы она умерла.
— У тебя все платье в саже. Руки и лицо тоже испачканы. Что случилось?
— Я была Золушкой, — весело ответила Рохель. — Мне пришлось выметать пепел, чистить трубу…
— О чем ты, жена?
— По правде, я была скорее как Шадрах, Мешах и Абеднего в пещи огненной.
— Ты же знаешь, Рохель, что я не люблю всякие россказни и загадки.
— Представляешь, Зеев, мне помогла очень любопытная женщина…
Рохель находилось в странно приподнятом настроении. Как раз в этот момент Йосель высунул голову из окна, позволяя дождю хлестать себя по лицу.
— Ее спасла Анна Мария, любовница императора, — пояснил Карел, оборачиваясь со своего стульчика на телеге.
Рохель пряталась под кроватью. Услышав шаги, она думала, что это явился император, однако в комнату вошла красивая дама с жемчугами в волосах.
— Вылезай, еврейка, — сказала дама, — я хочу взглянуть на твое лицо.
Испуганная и расстроенная, Рохель выползла из-под кровати.
— Ах, — произнесла женщина, оглядывая ее с ног до головы. — Ты и впрямь прелестна, но зачем ты так коротко подстрижена?
— Затем, чтобы мужчины на меня не заглядывались.
— Не очень помогает, правда? Знаешь, кто я такая?
— Принцесса?
Анна Мария запрокинула голову и от души рассмеялась.
— Спасите меня, — взмолилась Рохель.
— Спасти тебя? Я себя, а не тебя спасаю. Думаешь, я так запросто поделюсь моим Руди и всем, что он может предложить? А теперь поторопись, женщина. Выбирайся через печь.
Анна Мария открыла дверцу холодной зеленой печи и втолкнула туда Рохель. На миг Рохель перепугалась, подумав, что оказалась в ловушке, но затем увидела свет в дальнем конце печи, где она выходила в коридор, ибо печь была огромна, и слуги подбрасывали поленья именно из коридора, чтобы не входить в опочивальню. В коридоре ее ждал Вацлав. Они быстро прошли во внутренний двор, где на своей телеге сидел Карел.
— Ступай сейчас же домой, жена, — приказал Зеев. — Умойся и отчистись. Мне надо обсудить много важных вопросов. Но я скоро приду. А ты беги.
