Затем встал и, подойдя к буфету, сказал:
– Мне необходимо немного виски для прояснения мысли. Вы присоединяетесь?
– Спасибо; мне вполне достаточно вашего прекрасного старого портвейна.
Сразу же после доброго глотка виски, мистер Фергюс Макалистер неторопливо вернулся к столу, некоторое время молчал, после чего произнес:
– Будет как-то странно перевозить половину тела…
– Этого и не требуется, – заметил я, – лучше взять останки целиком и перегруппировать их по прибытии.
– Мне кажется, это будет чертовски дорого. Видите ли, имение в настоящий момент не стоит того, сколько оно стоило во времена капитана Макалистера. Земля серьезно подешевела, арендная плата здорово упала. Кроме того, характер нынешних фермеров сильно изменился, по сравнению с их отцами; они стали более требовательными. Мой сын, служащий в армии, составляет серьезную статью расходов, второй сын еще не начал самостоятельно зарабатывать на жизнь, а у моих дочерей нет женихов, и они пока остаются у меня в доме. Кроме того, – он глубоко вздохнул, – я планировал оборудовать в доме зал для игры в бильярд.
– Не думаю, – возразил я, – чтобы это дело потребовало серьезных затрат.
– Что вы подразумеваете под словом серьезных? – спросил он.
– Мне кажется, что эти останки могли бы быть доставлены в Auchimachie помещенными в бочку с коньяком, как и предыдущие.
– И какова же цена коньяка?
– Про все сорта я вам сказать не могу, – ответил я, – но лучший коньяк, три звездочки, стоит пять франков пятьдесят сантимов за бутылку.
– Это все-таки дорого. А одна звездочка?
– Не знаю; я никогда не покупал такой. Может быть, три с половиной франка.
– И как много бутылок может поместиться в бочке?
– Не уверен, но, кажется, бочка вмещает около двухсот литров.
– Двести три шиллинга, – мгновенно посчитал мистер Фергюс, а затем добавил, подняв глаза, – плюс оформление документов, эксгумация, поборы чиновников, перевозка по воде…
Он покачал головой.
– Вам следует помнить, – сказал я, – каким унижениям подвергается ваш родственник от ног ирландца, которые пинают его, словно футбольный мяч. На моих глазах они пнули его три или четыре раза, – на самом деле я не был уверен, что они попали в него именно столько. – Так что вам следует помнить не только о чести семьи, но и об его страданиях.
– Мне кажется, – заметил мистер Фергюс, – вы говорили о том, что нематериальные сапоги не причиняют физических страданий, только духовные?
– Да.
– Что касается меня, – сказал владелец поместья, – то я по личному опыту могу сказать, что духовные страдания – самые недолговечные.
– В таком случае, – я пожал плечами, – капитан Макалистер обречен быть погребенным в чужой земле.
– Не совсем так, – отозвался он, – в земле, освященной римской католической церковью. Это большая разница.
– А вы будете иметь половину католика в вашем семейном склепе.
– По тому, что вы рассказали, будет именно так. Но если судить по тому, сколько в нем покоится Макалистеров, если учесть, что все они добрые пресвитериане, то проповедь среди них своих взглядов, – я уже не говорю про отсутствие у него ног, чтобы иметь возможность сбежать, – будет иметь для него печальные последствия.
Затем мистер Фергюс Макалистер встал.
– Не пора ли нам присоединиться к леди? Даю вам самое честное слово, сэр, я отнесся к вашему рассказу со всей серьезностью и, уверяю, постараюсь найти приемлемое решение.
– Это невозможно, Джулия. Я не понимаю, как после того, что случилось, могло возникнуть желание отправиться на бал, тем более, что там соберется едва ли не все графство. Ужасная смерть бедного молодого Хаттерсли – разве не достаточный повод, чтобы выкинуть это из головы?
– Но, тетя, смерть молодого Хаттерсли никак не связана с нашими отношениями.
– Конечно, не связана! Будто ты не понимаешь, что если бы не ты, бедняга никогда не наложил бы на себя руки.
– Но, тетя Элизабет, как вы можете так говорить, если вынесен вердикт о том, что он покончил из-за внезапного помутнения рассудка? Чем же я виновата, если он и так был невменяемым?
– Не говори так, Джулия. Если он и потерял голову, так это от того, что ты сначала вскружила ему ее, подавала определенные надежды, что он тебе нравится, а затем с необыкновенной легкостью бросила. Поскольку на горизонте появился Джеймс Лоулер. Подумай, что скажут люди, если ты появишься на балу?
