Иджил чувствовал, что он сейчас взорвется! Он не мог ничего ответить и старался изобразить полное недоумение и непонимание. Он использовал всю свою выдумку и изобретательность, но бог не помог ему. Всю дорогу Иджила поедало разочарование.
Шум, который всегда сопровождал приготовление к обеду в семье Халареков, превратился в приглушенный фон голосов, как только семья и тщательно подобранные гости — это всегда были нужные люди — расселись за серьезным занятием поедания роскошного обеда.
Сервировка в первый день была проще, чем обычно, поэтому обед был ранний. Карн выглядел веселым, так как был очень голоден.
— Господин? — Маленький паж потянул Карна за рукав. — Мой господин, Председатель Гашен желает с вами поговорить.
Карн неодобрительно посмотрел на мальчика; ему бы лучше заниматься уроками, чем приставать к господину.
Карн глядел то на Лизанну, то на Катрин, затем на мальчика и резко встал из-за стола. Лизанна не могла воспитать дисциплинированность у мальчика. Она не могла вообще воспитывать слуг. Она только знала, что в большинстве Домов слугам достаются удары и пинки. Нет, Катрин должна бы взять на себя заботу о воспитании мальчика, хотя бы научить его правильно обращаться к своему господину.
Для нервозности были свои причины. Когда Председатель Совета вызывал к себе, то на то были серьезные причины. Из опыта Карн знал, что вызов из комнаты три-д Председателем означает плохие вести.
Карн сдерживал себя, чтобы не броситься бегом в трехмерную комнату и быстрее узнать все недобрые вести. Такая торопливость не помогла бы ничем, а только дала бы повод кузинам и слугам судить о том, что Лхарр побежал по требованию Свободного. Это было признаком дурного тона в их компании.
«Формальности, соблюдение приличий, ритуалы, — бурчал про себя Карн.
— Боже, как я бы хотел прожить без них немного!»
Техник, дежуривший у двери трехмерной комнаты, открыл дверь и впустил Карна. Фрем Гашен ходил взад и вперед в дальнем конце комнаты. Как только он вступил на ковер, то богатое убранство кабинета Председателя засверкало во всем его великолепии. Вся эта роскошь была сильным контрастом по сравнению с абсолютно пустой трехмерной комнатой. Трев Халарек считал, что это признак неизбалованности. Ни ковров, ни мягких стульев, ни даже картин на стенах.
Карн обернулся к Председателю.
— Фрем Гашен.
Гашен перестал прохаживаться по кабинету и взглянул на Карна.
— Мой лорд. Ваша три-д комната в безопасности? Вот секретное сообщение. — Председатель опустил руки на свое величественное чрево, ожидая, пока Карн освободит комнату от слушателей. Карн выпроводил техников. Когда за последним из них закрылась дверь, Карн обернулся к Председателю.
— Теперь мы одни, господин.
Пальцы правой руки Председателя слегка барабанили по упругому животу.
— Мы… получили несколько специальных сообщений со съемки Гильдии. Мы патрулировали в течение нескольких дней над северной частью Зоны Мерзлоты. Съемка определила фигуру, которая явно была не фигурой медведя из Цинна в долине гейзера, и следы, которые явно не были следами какого-либо известного нам животного. Тогда Совет пришел к мысли, что это могло быть место, где скрывается Харлан. — С открытым ртом Гашен уставился опять на свой живот. — Мой господин, несколько минут тому назад патрульный флиттер принял на свой борт кой-кого в северной части Зоны Мерзлоты — вы уверены, что мы одни?
— Безопасность гарантирована, Фрем Гашен.
Председатель закивал.
— Наши люди нашли Иджила Олафсона, мой господин.
Для Карна время на мгновение остановилось. Иджил. Нашелся. Через столько времени в Зоне Мерзлоты! Иджил — художник. Иджил — борец. Большой смеющийся блондин.
Жив после всего.
Затем всплыли в памяти уроки жизни среди Гхарров.
— Кто еще об этом знает? — спросил Карн более резко, чем того хотел.
— Я уверен, никто, кроме тех, кто принимал сообщение и разрушал сегодняшний код.
— Где он?
— С места, где его подобрали, четыре часа лета сюда. Мы бы доставили его прямо в Онтар, но он настаивал на том, что он в Зоне Мерзлоты на задании и что люди Совета помешали ему его выполнить.
