— Гм… — Сева с сомнением покачал головой. — Из того, что вы рассказали, вовсе не следует, что так не могло быть. Ведь есть и вероятность того, что они правы? Этот самый Учитель жил примерно в то же время, что и Христос, не так ли? Учил праведности, был казнен…
— Вероятность, действительно, есть, — снисходительно улыбнулся Леонид. — Возможно, она даже достаточно велика для того, чтобы дать рекламное объявление на Уолл-стрит. Но речь-то идет не о подсчете вероятности, а о научном заключении. Наука требует однозначности, господин Сева. Учил праведности, пострадал, назначен своими адептами к воскрешению? Ну и что? То же самое можно сказать о десятках известных раввинов и пророков, не считая сотен мелких, чьи имена даже не дошли до нас. Отклонения от канонического иудейского ритуала? Подумаешь… это смотря что считать каноном в Иудее начала первого тысячелетия. Ессеи, по свидетельству Флавия, были одной из четырех крупных партий… отчего же за тогдашний канон нужно принять непременно фарисеев? Только оттого, что он ближе к современному?
— Понятно, что серьезные ученые немедленно подвергли уничтожающей критике гипотезу о христианском характере кумранской общины. Начать хотя бы с того, что некоторые черты кумранитов не позволяют отождествить их с ессеями. Например, ненависть к «сынам тьмы» и призывы воевать с ними никак не согласуются с принципиальным пацифизмом ессеев. А ведь кумраниты, видимо, не только призывали, но и воевали. Впоследствии на Масаде были найдены следы их пребывания. Отчего бы тогда не заключить, что они были ближе к воинственной партии зелотов, чем к мирным ессеям? Или наличие женских захоронений… не очень-то согласуется с ессейским безбрачием. Ну, и так далее, еще много чего. Не стану вас дальше утомлять. Да и пора мне… — Леонид поднялся со стула и робко оглянулся на свою книжку. — Вы… ээ-э… не возражаете?
— Конечно, конечно, — нетерпеливо сказал Сева. — Берите все. Это я пошутил давеча, извините. Вот только, пожалуйста… Ваш рассказ очень интересен, но какое отношение он имеет к моему другу? При чем тут Клим?
Бородач вытаращил на него удивленные глаза.
— Как это при чем? Вы что, ничего не поняли? Это же так просто! Кому-то достаточно десятка разжеванных выводов, а кому-то нет. Ваш Клим относился ко второй категории, вот и все.
— Да, но…
— Что «но»? — возмутился Леонид. — Что «но»? Что тут такого удивительного? Почему вас так поражает стремление вашего друга найти недостающее звено? И не просто звено, а звено начальное, основное. А ну как и нету никакого звена, а есть только пшик, пустота звенящая? Что тогда? Как на такой эфемерной цепи подвесить весь мир, весь смысл своей жизни? Как? Он ведь, насколько я понимаю, этими поисками давно был озабочен, так?
— Так, — неохотно подтвердил Сева. — Действительно давно. Вернее — сколько я его помню. Он сделал это своей второй профессией. Если не первой.
— Ну, вот видите, — развел руками Леонид. — Где уж вам профессионала понять, господин Сева? Вы ведь в этом даже не любитель, правда? Езжайте-ка вы лучше домой и забудьте обо всех этих сложностях. И, мой вам совет: не возвращайтесь.
Он неприятно усмехнулся. «От кого-то я это уже слышал много веков тому назад… а точнее, сегодня утром, — подумал Сева. — Ах да, от этой девицы с вороньим гнездом на голове… как ее?.. Ханна?..»
— Спасибо за науку, — сказал он вслух. — Вы идите, господин профи, а я тут еще немного осмотрюсь, по-любительски. Книжек брать не буду, не волнуйтесь. Я, честно говоря, и читаю-то через пень-колоду. Так что можете обрадовать вашу библиотечную мышь-пенсионерку. Теперь ей будет что грызть аж до ста двадцати…
Они распрощались кивком, даже не пытаясь скрыть взаимную неприязнь. Разные люди, существующие в параллельных, непересекающихся мирах. Странно, что они могли дружить с одним и тем же человеком. Сева сел к столу, выдвинул и задвинул единственный ящик. Слова бородатого сноба задели его больше, чем он хотел себе в этом признаться. Подумаешь, цаца!.. профессионал он, видите ли… По какой-такой профессии, позвольте спросить? Доктора болтологии, академики по претенциозному пересыпанию из пустого в порожнее. Тьфу! Бла-бла-бла… уши вянут.
