Вода ручьями стекала с него, тело блестело.
— Подожди, сначала я хочу кое-что сказать тебе. — Глаза Дункана загорелись. — Я люблю тебя. Я понял это, решив, что ты погибла в огне и мне придется жить без тебя. Я люблю тебя, Элайна. Жаль только, что я не сказал тебе об этом раньше, когда ты призналась мне в своих чувствах. Я хотел приберечь это признание до своего возвращения, чтобы оно прозвучало торжественнее. Я понятия не имел, какая опасность грозила тебе. Ведь ты могла никогда не узнать, что я люблю тебя. Но я люблю тебя, Элайна Данбар, и очень сильно!
Вскрикнув от радости, Элайна бросилась к мужу и прижалась к его мокрой груди.
Обхватив жену руками, Дункан прильнул к ее губам. Поцелуй его был невыразимо нежен.
Открыв глаза, Элайна улыбнулась мужу.
— Дункан?
— Да?
— Ты купаешься, — прошептала Элайна, коснувшись мокрой груди мужа.
— Чего не сделаешь, чтобы порадовать жену! Возможно, со временем мне это даже понравится.
Элайна с сомнением взглянула на него:
— Тебе понравится мыться?
— Гм… — ухмыльнулся Дункан. — При определенных условиях.
— При каких же?
— Ну, например… — Слегка отстранив жену, Дункан начал развязывать тесемки на ее платье. — Когда ты голенькая принимаешь ванну вместе со мной, мне это очень даже нравится.
Руки Элайны заскользили по обнаженному телу мужа.
— Может, потому, что тогда я потру тебе спину?
— Не исключено. Хотя я предпочел бы, чтобы ты терла мне грудь своим восхитительным намыленным телом.
— О Боже!
У Элайны дыхание перехватило при воспоминании о том дне, когда они с Дунканом впервые стали по-настоящему мужем и женой.
Дункан справился с последней тесемкой, когда из спальни донесся тихий стук в дверь.
— Не отвечай! — Дункан снял с жены платье.
— А что, если это важно? — спросила Элайна, когда стук повторился. — В конце концов, они знают, что мы принимаем ванну. Наверняка никто не стал бы нам мешать, если бы не что-то серьезное.
Выпустив из рук подол сорочки жены, Дункан вздохнул и вылез из ванны. Оставляя за собой мокрые следы, он направился к двери.
— В чем дело?
— Леди Шинейд вернулась, — донесся голос Эббы. — Она въехала во двор несколько минут назад, а с ней лорд Рольф, епископ и лорд Шервелл.
— Хорошо, — ответил Дункан и, улыбнувшись Элайне, заключил ее в объятия. — А теперь уходи.
— Да, но она… заперлась в своей комнате и не желает выходить.
— Скажи об этом моему отцу. Пусть решает, как поступить.
— Я хотела, но он… гм… занят.
— Чем это он занят? — насторожился Дункан.
— Он… он… помогает леди Уайлдвуд.
— Маме? — Элайна нахмурилась. — Но она принимает…
— Ванну, — улыбнулся Дункан.
— Откуда ты знаешь?
— Отец рассказывал мне, что любил помогать моей матери мыться. Точно так же, как нравится это и мне.
— Милорд! — нерешительно спросила Эбба. — Вы меня слышали?
— Да! И я занят тем же. Так что англичанам незачем меня дожидаться! — Дункан вновь заключил Элайну в объятия.
— Дункан! Что ты делаешь? — воскликнула Элайна, когда муж понес ее к ванне.
— Следую примеру отца. Помогаю жене мыться.
— Но моя мама и твой отец…
— Они взрослые люди, и нам не следует вмешиваться в их отношения. Им это не понравится.
Элайна нахмурилась:
— А как же Шинейд?
— Она сама прекрасно о себе позаботится.
— Но Шинейд заперлась в комнате! Наверняка лорд Шервелл захочет, чтобы она вышла.
— Вот пускай ее оттуда и вытаскивает. Каждый мужчина должен доказать, на что он способен.
И Дункан рассмеялся.
— Ты что? — спросила Элайна.
— Я ему не завидую. Шинейд — девушка с характером, так что Шервеллу придется с ней повозиться. Жену вообще трудно воспитывать, а уж мою сестрицу и подавно.
— Трудно? — Элайна сердито взглянула на мужа.
— Ну да. Когда мужчина женится, ему приходится многому учить жену. — Поставив Элайну возле ванны на ноги, Дункан сорвал с нее сорочку.
— Неужели? И чему же ее приходится учить, милорд? — осведомилась Элайна.
— Многому, — прошептал Дункан и, подхватив жену на руки, опустил в воду, после чего влез в ванну сам. — Например, как важно уметь молчать.
Дункан прильнул к губам Элайны, и она закрыла глаза, отдавшись сладостному поцелую. Когда муж наконец оторвался от ее губ, Элайна открыла глаза и улыбнулась.
