— Я мисс Фордайс, секретарь и ассистент мистера Хьюинга. — Ее улыбка была несколько натянутой. — Вы меня так испугали…
— Знаю. Я попросил прощения. Где мистер Хьюинг?
— Он вышел на несколько минут. — Она взглянула на стенные часы. — Мистер Бэйн запаздывает. Он…
— Он не придет, — сказал я коротко. — Не имеет возможности. — Мой палец начало дергать.
— Простите, что я вас укусила, — сухо произнесла мисс Фордайс.
— Ничего, — улыбнулся я. — Я вас не упрекаю.
— Мистер Хьюинг скоро вернется. — Тон ее стал чуть приветливей. — Когда мистер Бэйн не пришел к назначенному сроку, мистер Хьюинг спустился вниз выпить кофе.
— Ясно. — Я достал сигареты и предложил ей. Она покачала головой, сжав губы.
— Благодарю вас, я не курю.
Я сунул сигарету в рот, настороженно прислушиваясь к звукам в коридоре, и полез за зажигалкой, прежде чем вспомнил, что у меня ее больше нет. Я пожалел о ее утрате, потому что это был подарок Сэнди, но в отчаяние приходить не стал. В конце концов, она спасла мне жизнь. Я спросил: У вас есть спички?
Нет, — ответила мисс Фордайс. — Сожалею, но и офисе спичек нет. Мистер Хьюинг тоже не курит.
— А он пьет? — спросил я вежливо.
— Разумеется, нет. У мистера Хьюинга нет дурных привычек.
Меня начинал интересовать мистер Хьюинг. Кроме того, мною овладело легкомысленное настроение, видимо, реакция на случившееся.
— Он не ест сена, мисс Фордайс?
Она нахмурилась.
— Простите?
Я вяло махнул рукой.
— Да нет, ничего.
— Но почему вы задали такой странный вопрос?
— Просто так, — ответил я. — Шутка. Забудьте о ней.
— Мистер Беннет, все это чрезвычайно странно. Вы хорошо себя чувствуете?
— Прекрасно. Вот только если бы не палец. — Я вынул сигарету изо рта и положил обратно в пачку.
— Я пыталась лишь защитить себя.
— Конечно, мисс Фордайс. Без обиды.
— Вы так напугали меня, ворвавшись подобным образом… Почему вы спросили, ест ли мистер Хьюинг сено?
— О, черт возьми! Я всего лишь имел в виду, что если мистер Хьюинг, простите меня, не курит, не пьет и не ест сено, он не годится в компанию ни человеку, ни зверю…
— Я не в состоянии найти здесь юмор, — произнесла она ледяным тоном. — И кроме того, мистер Хьюинг не одобряет ругани…
— О’кей! Но где он, черт побери!
— Мистер Беннет, я вынуждена напомнить…
Я услышал щелчок и стремительно обернулся. Дверная ручка поворачивалась, а за матовым стеклом двигалась тень. Потом в дверь громко застучали. Я рявкнул:
— Гасите свет!
— Не нужно, — сказала мисс Фордайс спокойно. — Это мистер Хьюинг.
— Откуда вы знаете? — прошептал я.
— По тени. Я с ним работаю уже двадцать лет.
Я подошел к двери и осторожно открыл ее. Высокий мужчина, державший кольцо с ключами, уставился на меня без всякого выражения. Он был без шляпы, в аккуратном сером костюме с жилетом и не выходящем из моды черном галстуке. У него было круглое гладкое лицо, блестящие голубые глаза и редеющие черные волосы. На большом мясистом носу покоились очки в золотой оправе. Рот был маленький, губы пухлые. Я определил бы его возраст где-нибудь между сорока пятью и шестьюдесятью. Он перевел взгляд с меня на женщину за столом.
— Это мистер Беннет, — сказала та холодно. — Он меня до безумия напугал.
— Сожалею об этом, мистер Хьюинг, — сказал я. — Я все объясню вам.
Хьюинг игнорировал меня и спросил у своего секретаря:
— Почему погашен свет?
— Это была его идея. — Она смотрела на меня неодобрительно.
Хьюинг, поджав губы, прошел мимо и тронул стенной выключатель. Пока на потолке мигали и разгорались люминесцентные лампы, я закрыл дверь и запер ее. Хьюинг круто повернулся ко мне.
— Ваша фамилия Беннет?
— Да, сэр.
— Извините, пожалуйста. — Он прошел к своей картотеке, выдвинул верхний ящик, сунул в него руку и на свет появился маленький револьвер. Он держал его довольно неуклюже. Тем не менее ствол был направлен приблизительно в третью пуговицу моей рубашки.
— Пожалуйста, объясните свое пребывание здесь. — Интонация его голоса указывала на то, что он не настроен шутить.
Женщина удовлетворенно кивнула:
— Правильно, Орвилл.
Я присмотрелся к револьверу. Он был небольшого калибра, со стволом дюйма в четыре длиной. Но я стоял меньше чем в шести футах. Хьюинг мог бы укокошить меня наповал с закрытыми глазами. Я вздохнул, утомленный видом пистолетных дул, и сказал:
