— К черту ваши советы! — Громкий крик Нортумберленда привлек внимание всех находившихся в комнате. Наступила тишина. — Пемброк! — продолжал герцог. — Прикажите служителям короля хорошенько завернуть его и поднести к окну.
— Я протестую, ваша милость! — повысил голос главный врач. — Его величество может не выдержать этого, его состояние ухудшится.
Граф Пемброк поспешил исполнить приказание герцога.
— Хуже! — передразнил врача Нортумберленд. — Сколько мы уж слышим от вас эти слова! О Господи, сохрани нас от лекарей!
Врач выпрямился с видом незаслуженно оскорбленного человека.
— Меня считают, милорд, — сказал он, — весьма умудренным в своем ремесле.
— Значит, мне жалко и вас, и ваше ремесло, — отрезал герцог, отворачиваясь от него.
Обиженные врачи поспешили покинуть помещение.
Нортумберленд услышал, как кто‑то вежливо кашлянул за его плечом, и произнес:
— Милорд…
Обернувшись, он нахмурился: человек был ему незнаком. Во всяком случае, имени его он не помнил.
— Майлз Брайанстон, милорд герцог, — подсказал тот с заискивающей улыбкой.
— А… да… Что привело вас в приемную короля?
Майлз прекрасно знал, что входить в святая святых положено исключительно членам Тайного совета, но не мог же он пойти против матери, а она велела ему направить свои стопы именно сюда. И не в одиночестве, а прихватив с собой одного человечка. Майлз осмелился возражать матери, он опасался, что это может вызвать гнев Нортумберленда и прочих, однако гнев матери был для него страшнее и он покорился.
— Милорд герцог, — сказал он, немного заикаясь от волнения, — мы… я подумал, что, быть может, врачи его величества не знают… зашли в тупик… как лечить короля. — Он нервно потер влажные руки. — Думаю, милорд, вы разделяете мои чувства.
— Ну и что, если так? — нетерпеливо спросил Нортумберленд. — Что вы хотите?
— Хочу сказать, милорд, что есть другие способы лечения. Вот… — Он отодвинулся, и из‑за его широкой спины появилась старая женщина с твердым взглядом серых глаз. — Наша семья, милорд, — продолжал Майлз, — давно пользуется услугами этой искусной целительницы, знающей множество лечебных секретов и желающей оказать услуги королю.
Нортумберленд посмотрел на женщину, которая не отвела взора и продолжала внимательно смотреть на него. Что‑то в ней показались ему заслуживающим доверия.
— Как твое имя, женщина? — спросил он.
— Мистрис Гудлоу, ваша светлость, — ответил за нее Майлз. — Она знает все о травах, об их целебных свойствах, и моя мать говорит…
— Меня мало интересует ваша мать, пускай женщина сама про себя расскажет.
Она слегка вскинула голову.
— Я скажу, ваша светлость, что мне дано умение лечить, и я спасла многих, у кого жизнь висела на волоске.
— Полагаю, — негромко сказал Нортумберленду герцог Суффолк, слышавший весь разговор, — что, если эта женщина посмотрит Эдуарда, хуже не будет… Во всяком случае, для нас с вами. Чем дольше он протянет, тем больше шансов его уговорить.
Нортумберленд кивнул и посмотрел на графа Брайанстона, похожего на большую заводную куклу.
— Подождите, вы и эта женщина, в другом зале. После того как король покажется народу, мы продолжим разговор.
Майлз не мог скрыть восторга. А уж как будет довольна матушка! С этой минуты начнется его восхождение к вершинам власти! Он станет незаменимым человеком для Тайного совета и для самого Нортумберленда. Его положение при дворе упрочится…
Снова открылась дверь из спальни короля, оттуда вышел рослый слуга с большим свертком одеял в руках.
Нортумберленд наклонился к свертку и тихо проговорил:
— Ваше величество, народ хочет вас видеть.
Голос, который раздался в ответ, был еле слышен и мог каждую секунду оборваться:
— Конечно… Они мои подданные… Я хочу поприветствовать их… Сэмюэл, поднеси меня ближе к окну.
Нортумберленд подал знак, чтобы открыли высокие окна, и сквозь них с удвоенной силой донеслись крики:
— Король! Король! Наш король!
Служитель поднял больного так, чтобы его могли видеть стоящие за окнами. Приветственные возгласы стали еще громче, толпа ликовала, в воздух летели шапки, над толпой хлопали крыльями испуганные птицы.
— Король! Наш король!
