— Гарри, — нерешительно начал Драко. — Насчет отца… — и замялся, не зная, как сказать.
— Он был в доме? — задумчиво спросил Гарри. — Я знаю, мы почти не выходили из спальни, но время от времени я слышал его голос, его и Снейпа.
— Мама тоже здесь, — кивнул Драко.
Нарцисса редко повышала голос. Ее присутствие выдавали пряные запахи и изредка доносившийся из лаборатории грохот взрывов. Если где‑то раздавался стук трости Люциуса или сердитый окрик Снейпа, можно было не сомневаться, что Нарцисса рядом. Но взрослые оставили новобрачных в покое, позволяя им самим отвечать на приглашения на многочисленные мероприятия, весь смысл которых заключался в возможности попозировать перед прессой.
— Они позволили нам побыть наедине, — продолжал Гарри. — Или просто так получилось, что мы с ними не пересекались?
— И то, и другое, — ответил Драко. — Они устроили показательный визит доброй воли Рыцарей Вальпургии к аврорам. Просто мы с тобой туда не попали.
— Ясно.
Драко повернулся в кольце рук Гарри и убрал челку у него от глаз.
— Ты по–прежнему Гарри Поттер, — сказал он. — Но теперь ты еще и Малфой. Я знаю, что ты не любишь моего отца и Северуса, но я обещаю, они не причинят тебе вреда. Нам всем нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу.
— Сомневаюсь, что такое вообще возможно, — нахмурился Гарри. Драко озабоченно прикусил губу, и гриффиндорец вздохнул: — Послушай, не могу обещать, что мы будем прекрасно ладить, но я постараюсь не начинать ссоры.
— Просто… пожалуйста, постарайся не огрызаться на них, — попросил Драко. — Я не… я не выдержу, если придется выбирать между тобой и семьей. Отец сказал, что не станет придираться к тебе, но я знаю, что вы все равно сцепитесь.
— Да уж, ему я не смогу пригрозить, что ударю его, если он назовет кого‑нибудь грязнокровкой, — пробормотал Гарри.
Драко замер. Гарри поморщился и немного отстранился. Взяв лицо Драко в ладони, он погладил нежную кожу под глазом, где совсем недавно красовался поставленный им синяк.
— Прости, — пробормотал он. — Я ненавижу это слово, но… прости, я никогда больше не ударю тебя, клянусь.
Драко было трудно по–настоящему поверить этому обещанию. Он не стал напоминать, что Гарри ударил его не только за глупое слово, но и за попытку им манипулировать. Сейчас не стоило вспоминать тот случай. Если повезет, Гарри не заметит, как Драко осторожно начнет направлять его в его дальнейших действиях. Разумеется, это будет исключительно в интересах самого Гарри. К тому же у него три превосходных учителя, которые постоянно и с переменным успехом манипулируют друг другом, а Гарри далеко не так проницателен, как родители или крестный.
Войдя в дом, Драко услышал доносящиеся из гостиной голоса. Он снял мантию с капюшоном, которую надевал всякий раз, выходя из дома, и оставил ее на кресле в холле. Эльфы потом уберут ее.
— Драко, Гарри, — окликнула их Нарцисса. — Куда вы сбежали сегодня? Я не знала, что вас вызвали на очередную встречу.
— Нас не вызывали, — отозвался Драко. — Мы провожали Пэнси. Я отдал ей виверну.
Он собрался с духом и вошел в комнату. Гарри за ним. Люциус читал в кресле у камина, Северус и Нарцисса сидели друг напротив друга за столом, заставленным разнообразными емкостями. Люциус захлопнул книгу, и Драко увидел, что он читал свой дневник.
— Если не ошибаюсь, это был последний корабль, — заметил глава семьи. — Полагаю, все прошло благополучно?
Драко кивнул.
— Если вы знали, то почему не пошли их проводить? — спросил Гарри.
С тоской задумавшись, удастся ли ему когда‑нибудь научить Гарри хорошим манерам, Драко поморщился, надеясь, что отец не обиделся. Он был уверен, что Гарри не имел в виду ничего плохого, но предпочел бы, чтобы тот сказал это как‑нибудь иначе. Например: «Да, и мне жаль, что вы не смогли нас сопровождать». Или: «Простите, я думал, вы знаете». С главой семьи нельзя разговаривать в подобном тоне.
В комнате воцарилась тишина. Гарри выпрямился. Судя по его озадаченному лицу, он понял, что совершил оплошность, но не знал, какую именно. Люциус помедлил, прежде чем ответить.
— Я решил, что нам с Драко лучше не посещать одни и те же мероприятия. Особенно те, где присутствуешь и ты, — наконец сказал он.
