— Он уже скормил тебе сказочку о том, что темным магом нужно родиться? — презрительно усмехнулась Нимфадора и покачала головой. — Уверена, им очень бы этого хотелось. Те, кто оставил Тьму, выросли, зная семейные секреты, поэтому министерство всегда очень радо заполучить таких как мы.
— Ты могла бы быть членом семьи, — прошипел Драко, — но ты не родилась темной. Маггловская кровь пятнает твою магию, — его голос буквально сочился отвращением, словно одно лишь присутствие Тонкс делало грязным и его тоже.
Та хотела возразить, но Драко не позволил:
— В конце концов мы поняли, что стало твоей наградой за предательство. Нашли доказательства в твоих зарплатных чеках. Две сотни галеонов за убийство колдуна. Полторы — за ведьму. Семьдесят пять галеонов за ребенка…
Тонкс вскинулась, задетая обвинением:
— Авроры не убивают детей! И мы не убиваем тех, кто сдается сам.
— Нет, вы просто запираете их в Азкабане до тех пор, пока их души не умрут! — вскочил Драко, высвободившись из объятий Гарри. — У тебя руки по локоть в их крови!
— Это вы любите кровь!
— Вы почитаете Мерлина, убийцу детей!
— Как будто ваша Моргана не убила столько же наших!
— Она единственная, кто защитил нас от вашей кровожадной…
— Лицемер! Так и будешь притворяться, что ваши ночные рейды — это просто развлечение?
— Нам нужно было как‑то выживать, когда вы начали уничтожать нас!
— Вы убийцы! Я не стану извиняться за моих предков!
— Я тем более!
Драко и Тонкс вытащили палочки, но не успели их поднять — Гарри встал между ними, закрыв Драко от удара и одновременно помешав ему.
— Хватит!
Он мрачно посмотрел на них и продолжал смотреть, пока они не отвернулись друг от друга. Дверь открылась, и появился Северус с палочкой наизготовку. Не обнаружив непосредственной угрозы, он опустил руку.
— Я слышал разговор на повышенных тонах, — сказал он, шагнув к Драко и игнорируя остальных. — У тебя все в порядке?
— Все отлично, — хмыкнул Драко. — Но во избежание дипломатического конфликта нам лучше сменить сопровождающего.
— Вот и отлично! — зло процедила Тонкс и ринулась вон со двора, бормоча под нос оскорбления в адрес Малфоев.
Гарри раздраженно вздохнул.
— Драко…
— Не начинай, — перебил его тот. — Я всего лишь хотел посидеть с тобой немного, а эта проклятая всезнайка принялась разглагольствовать о том, о чем не имеет ни малейшего понятия. Я не собираюсь молча слушать, как меня называют злобным убийцей.
— Я знаю, — Гарри притянул Драко к себе, и тот уткнулся лицом ему в плечо. Гриффиндорец пробежался пальцами по светлым волосам и повторил: — Я знаю.
В окружающем Драко холоде Гарри был средоточием тепла.
Вздохнув, Снейп спрятал палочку. Из дома донеслись возмущенные крики Тонкс. Наверняка та жаловалась Скримжеру. Если это не выльется в дипломатический конфуз, крестный, скорее всего, сочтет, что им страшно повезло.
— Твоему отцу это не понравится.
— Что я не убил ее? — спросил Драко. — Я не думал…
— Нет, не думал, — Мастер зелий повернулся и направился в дом, не давая себе труда проверить, идут ли мальчишки за ним. — Ты никогда не думаешь. Не понимаю, почему меня это до сих пор удивляет.
Драко торопливо последовал за ним, но когда они вошли, ему пришлось держаться чуть позади наставника. Они прошли мимо стоящих тесной группкой Нимфадоры, Скримжера и Люпина. Драко знал, что под взглядами министерских они должны по крайней мере выглядеть сплоченно, даже если это означало, что ученику следует чинно шагать за наставником и мириться с его раздражением.
— Он и так сердит, что я позволил вам двоим настолько сблизиться, а теперь, из‑за проклятой оговорки Дамблдора, пытается вытянуть из меня все до последней детали, что случилось за последние месяцы.
— До драконов уже добрались? — ухмыльнулся Гарри.
Мастер зелий стремительно развернулся и прорычал:
— Не смей упоминать о том, чем все это чуть не закончилось. Если он узнает…
— Если я узнаю что?
В дверях стоял Люциус — воплощение непринужденной аристократичности — лениво вертя в руках перо. Устремленный на Снейпа напряженный взгляд резко контрастировал с его кажущимся спокойствием.
— Несмотря на твою любовь к скрытности, — медленно проговорил Малфой, и каждое слово камнем ложилось на плечи Мастера зелий, — тебе никогда не удавалось ничего утаить от меня. Странно, что ты все еще пытаешься.
