Ален слегка поклонился и чопорно произнес:
– Примите мои поздравления по случаю вашей женитьбы, милорд. Ваша жена так же красива, как и храбра.
– Да. Я помню ее храбрость и знаю ее нрав. Скажи-ка мне, Ален, что тебе известно о том человеке, которого ты приставил для ее охраны. О Жиле.
– Жиль… ах да. Это один из людей сэра Саймона. Он чем-то не угодил вам, милорд?
– Он не угодил миледи. Он заявил, что ты не только приказал охранять ее, но и передал ей через него сердечные приветы, надеясь, что она будет склонна принять их.
Ален слегка побледнел, но не стал отпираться и понуро кивнул.
– Да, милорд, так оно и было. Признаюсь… я был немного увлечен ею и подумал… как я припоминаю… что если ее все равно захотят выдать замуж, то король может посмотреть благосклонно на мое сватовство, если леди будет не против, конечно.
– Но леди была против.
– Да, милорд. И надо сказать, она выбрала мужа значительно лучше. Простите, если я что-то сделал не так.
Люк несколько мгновений испытующе смотрел на своего оруженосца. Его пылающее лицо и светлые волосы, упавшие на глаза, его руки, нервно вцепившиеся в кольчугу, показали, что Ален достаточно пристыжен и напуган.
– Я не рассердился. Но, кажется, я уже предупреждал, что эта женщина не для тебя.
– Да, милорд. Если бы я знал, что вы сами… Я бы никогда не посмел…
– Не в этом дело. В мои планы не входила женитьба, меня интересовали только земли ее отца. – Люк замолчал, осознав, что, в свете того что произошло, это звучит довольно странно, и, отвернувшись, снова пожал плечами. – Она красива и способна обворожить любого мужчину, но воля короля решила все. Вильгельму угодно было выдать ее за меня, чтобы кровными узами связать нормандцев и саксов.
Презрительная усмешка показалась на лице Алена.
– Саксы никогда не будут такими, как нормандцы. Ведь англичане – низшая раса.
– Я знаю, что многие так думают. Но я сам родился неподалеку от Оксфорда и первые годы своей жизни провел на английской земле. Поэтому у меня другое мнение.
Ален заметно смутился.
– Я забыл об этом, милорд.
– Пришли ко мне в комнату ужин. Ужин на двоих. И еще большой кусок жареной говядины или баранины.
Оруженосец не стал задавать дальнейших вопросов, хотя, прежде чем уйти, бросил на Люка еще один странный взгляд. А когда он вышел, тихо прикрыв за собой дверь, неожиданный сквозняк заколебал пламя свечи, и Люк пристально уставился на него, оставаясь неподвижным некоторое время, прежде чем встряхнуться от своей задумчивости.
Было поздно, и он страшно устал. Скоро наступит утро, а с ним новые дела и проблемы, не последней из которых был приезд его брата. Осторожность диктовала ему необходимость поскорее избавиться от Жан-Поля, но воспоминание о другом времени, об их детских годах говорило, что это все-таки его брат. Пусть наполовину брат, но его кровь. Должен ли он уступить мольбам Жан-Поля?.. Прежде он бы так не сделал. Но ненависть уничтожила сосуд, в котором была выношена, и он не ощущал в себе прежней решимости.
Какой-то сдавленный крик вдруг привлек его внимание, и Люк резко вскинул голову, заслышав шум в коридоре. Слышались вопли на французском, смешанные с рычанием разъяренного зверя. Люк быстро кинулся к двери и резко распахнул ее.
И тут же застыл на пороге, увидев сцену, представшую перед его глазами.
Прижавшись спиной к каменной стене коридора, с кинжалом в руке стоял Жан-Поль, удивленно глядящий на Кору. А у ног ее, припав к земле, лежала белая волчица, ощетинив шерсть на загривке и оскалив зубы, сверкающие в полумраке коридора, освещенного единственным факелом. Только рука Коры сдерживала волчицу.
Взглянув на Люка, Кора холодно произнесла:
– Если вы не возражаете, милорд, этот негодяй пойдет Шебе на ужин.
Люк нетерпеливо махнул рукой.
– Успокой свою волчицу, Кора. В чем дело? Что у вас тут произошло? Я же тебе говорил, как опасно разрешать этому зверю…
– Если зверь, о котором вы говорите, вот этот подлый трусливый негодяй, то я вполне согласна с вами, милорд, ему нужно преподать урок хороших манер, и Шеба вполне могла бы сделать это.
Люк перевел взгляд на Жан-Поля, который только пожал плечами.
