Олега не было. И вообще — что-то странное сквозило в окружающем. Настолько странное, что я не очень понимал, откуда это чувство тревоги, охватившее меня. Я свистнул, чертыхнулся и пошёл к дороге.
Автобуса на ней не оказалось. Это до такой степени было неожиданно и дико, что я минут пять, не меньше, стоял и таращился то в одну сторону, то в другую. Потом спросил:
— Что за шутки?
Иначе как идиотскую, дичайшую шутку — совершенно не в стиле моих друзей — и расценить было нельзя. Это что же — когда я сверзился в яму, Олег бегом рванул к автобусу, прыгнул в него (а водила как по заказу закончил ремонт) — и сказал что-то вроде: «А Борька решил там остаться.» И все поехали дальше с песнями.
Я хихикнул. И понял, в чём дело. Что меня так беспокоит, стоит мельком посмотреть по сторонам.
Вокруг меня был не тот лес. И я стоял не на той дороге.
Изменилось всё. За какие-то минуты исчезли одни деревья и появились другие, разросся подлесок, буйно вымахали кусты на обочинах, куда-то пропали дренажные канавы. А сама грунтовка сузилась на треть. Именно потому, что поменялся весь пейзаж целиком, я и не сразу сообразил, в чём дело.
— Господи, — сказал я и перекрестился. Зажмурился, помотал головой. Неужели я так сильно ударился затылком? Или я вообще умер?
Открыв глаза, я прислушался. Вокруг царила лесная тишь. Ни единого человеческого звука.
Мне стало страшно. Именно от этой тишины. Я ещё раз осмотрелся и ущипнул себя за руку. Сильно, больно ущипнул, и эта боль заставила меня поверить в реальность окружающего меня пейзажа. Но с другой стороны — этого же не могло быть. Вообще не могло. В принципе.
И всё же это было.
Я раньше иногда задумывался, куда пропадают те десятки людей, которых постоянно кто-то разыскивает. Нет, большинство или убегают, или их похищают. Но ведь есть случаи, которые никак объяснить нельзя. У «АСК» а есть приятель, майор милиции. Однажды он с нами ходил в поход и беседовал вечером, ну, костёр, всё такое… Он клялся нам, что из ста случаев неожиданных пропаж 75 — побеги и уходы (такие люди, что взрослые, что дети, почти всегда или сами возвращаются, или их находят), 24 — похищения (и этих не находят почти никогда). Но есть ещё один случай из ста — один процент — который необъясним в принципе. Вообще никак. ВООБЩЕ, понимаете? Ну — мать выглянула из комнаты в коридор — на секунду, не больше — а у неё за спиной пропал шестнадцатилетний парень; отворачивалась по счёту «раз» — сидел за столом, повернулась по счёту «два» — нету. Или водила обошёл вокруг грузовика на пустынной полевой дороге, на пару секунд скрылся из глаз напарника — и всё.
Кажется, теперь мне предстояло точно узнать, что с ними случается. Ведь это так и выглядит — Олег повернётся на мой вскрик, подойдёт к яме, а меня нету.
И что тогда? Меня будут искать… А мама?! А отец?!
В этот момент я готов был принять или придумать любое объяснение, лишь бы защититься от этих мыслей.
— Лю-ди-и-и!!! — заорал я отчаянно, даже кулаки стиснул и на цыпочки привстал. Ответом мне было молчание леса.
На дороге отпечатались множество следов — и каких-то колёс, и человеческих ног, и некоторые выглядели свежими. Я побежал в ту сторону, где располагался Сухой Лог. До него оставалось ещё немало, но, в конце концов, это же не пешком до Китая, а люди тут есть. Я доберусь туда и попробую выяснить, что и как. Может быть, это всё-таки некая глупейшая шутка, какой-нибудь выверт природы, и всё разъяснится, как только я окажусь в деревне…
…Переходя с рысцы на шаг и обратно, я двигался по дороге часа два, не меньше, стараясь сосредоточиться только на беге и больше ни о чём не думать. Становилось всё теплее, солнце поднималось выше, прогоняло утренний майский холод, от вчерашнего дождя не осталось и воспоминаний. Берет я убрал под погон, расстегнул пошире куртку.
Дорога кончилась неожиданно. Вернее, она не кончилась, а повернула под прямым углом, и на этом повороте стоял указатель. Я затормозил и остался стоять, задрав голову.
Чёрным по белому на нём было написано:
dorf. Suchoj Log
