— А Шмельков такой чай любил? — допытывается Василий.
— И Шмельков любил, — отвечает дед. — Чай травяной полезный.
— А с чем вы пили чай? С сахаром?
— Когда с сахаром, а когда вприглядку.
Дед снял с самовара трубу.
— Закипел. Заговорились с тобой, чуть не прозевали. Тащи, Василий, заварочку.
Василий рад примирению. За то, что в «блиндаж» лазил, дед его не забранил. Разговаривает, будто и не сердился целых два дня.
— Вот она, заварочка! Вот чайничек.
Внук помогает деду: достаёт блюдца, чашки. Дед режет хлеб.
Они садятся вдвоём за стол.
— А когда Шмельков с фронта вернулся, кем он стал? — спрашивает Василий.
— Помер он. Сердце у него устало воевать. А когда воевал — не жаловался.
* * *
«Не надо было спрашивать про Шмелькова», — подумал Василий.
Дед сейчас отодвинет свою чашку с алой розой, поднимется к себе наверх, и кончится примирение.
Но дед не ушёл.
— Я был в школе, — сказал он. — Бодров сидит с тобой рядом?
— Ага.
— Учитель сказал — положение у него тяжёлое. Это у тебя чирий вскочит — всех святых выноси! А у него — тяжёлое положение.
Василий давно ничем не болел. И чирий у него вскочил, когда он был ещё совсем маленьким. Но обижаться на деда он не будет.
— Ты припомни… Бодров — он в школе когда-нибудь жаловался? — спросил дед.
Бодров не жаловался. Он никогда не жаловался. Он только говорил, когда Василий к нему приставал:
«Чего ты хочешь? Победить меня? Я же на тебя не нападаю!»
Разве мог Алёша на него, на Василия, напасть?
— Задумался, гвардеец? — Дед с грустью смотрит на внука.
Василий молчит. Он видит перед собою Бодрова. Стоит Алёша в своём коротком пальтишке на вершине снежной горы, у самого края. Зажмурился и боится поглядеть вниз.
Если бы Василий сказал ему: «Обопрись на меня. Передохни немного»…
— Жду, жду! — Борис Сергеевич предлагает сесть Алёшиным родителям и сам опускается в глубокое кресло. Он глядит на Алёшину маму, на её измученное лицо.
Мама мнёт мокрый от слёз платок, и Алёшин папа говорит:
— Доктор! Может быть, нам с вами поговорить вдвоём?
— Нет, зачем же? Мама очень нужна. Я должен о нём знать как можно больше, как можно подробнее. Расскажите, после операции на сердце были у него приступы? Как часто?.. — Борис Сергеевич слушает внимательно. — Так, так… Дальше…
Мама подробно отвечает на все вопросы.
— Сейчас вашему мальчику необходимо помочь.
Он должен быть прежде всего спокоен. Совершенно спокоен. Я дам вам разрешение быть около сына.
Глаза у мамы полны слёз.
Борис Сергеевич пишет записку.
— Оля, — говорит Пётр Николаевич, — я тоже смогу дежурить.
— Нет, нет! — Ольга Михайловна прячет в сумочку мокрый платок. Ей жалко Петра Николаевича, но решение принято. — У тебя работа. Ты будешь нас навещать.
— Вы будете их навещать, — подтверждает Борис Сергеевич.
Разве это Алёшина мама плакала так горько и безутешно? Разве это её боялся привести в больницу Алёшин папа?
Теперь не он, а она его утешает:
— Ну что ты, Петя! Всё будет хорошо, вот увидишь… Всё будет отлично. Алёша будет со мной. — Ольга Михайловна сжимает в руке записку. Она торопится. — Я пойду, Петя!
Алёшин папа ещё долго смотрит в глубину коридора, где за поворотом скрылась Алёшина мама.
* * *
Горит синий ночник. У постели Алёши Бодрова сидит сестра. Это другая сестра, не Катя. «Хочешь попить?» — спрашивает она и подносит к Алёшиным губам ложечку. Пахнет мандарином. Алёша, не открывая глаз, проглатывает прохладное, ароматное питьё. Сестра ласково гладит его за ушком.
Мама! Это мама сидит рядом в белом халате, в белой косынке. Мама! Алёша прижимается к маминой руке.
— Ложись на правый бочок, — шепчет мама, — вот так.
— Ты никуда не уйдёшь? — спрашивает Алёша.
— Никуда.
— И завтра?
— И завтра…
Василий Кижаев идёт в школу. Он не торопится, потому что выходит из дома загодя. Дед сам смотрит на часы, пока внук одевается, умывается.
«Пора, гвардеец! — скажет дед. И тут — хочешь не хочешь — выходи на мороз. — Ничего, добежишь полегоньку, не сто вёрст!»
Конечно, не сто. Разве где-нибудь ходят в школу за сто вёрст?
На мосту мороз крепче. Ветер со всех сторон. Хорошо, когда нет метели. В метель даже близко ничего не видать. Правда, в сильную метель Василия провожает дед.
