Я попыталась открыть глаза, но это оказалось сложнее, чем обычно: веки были тяжелыми и не подчинялись. Когда, наконец, я их разлепила, то тут же зажмурилась от яркого света. Где бы я ни находилась, здесь было слишком светло, и мне пришлось предпринять несколько попыток, прежде чем зрение адаптировалось к освещению. И когда оно приспособилось, я поняла, что смотрю в знакомые серые глаза, которые узнала бы везде.
Увидеть этого человека, когда все вокруг казалось чужим, было настоящим облегчением. Однако я нахмурилась, и на его губах появилась легкая улыбка.
— Где я? — Я попыталась задать вопрос, но мой рот был сухим, а голос — не громче шепота.
— Не надо пока говорить, — сказал Макс и взял стоявший у постели стакан воды.
Я в кровати, поняла я. Но где? Как я тут оказалась?
И что еще важнее, почему?
Он приподнял мне голову и поднес стакан к губам. Я сумела сделать только один глоток, и меня вновь охватило ощущение, будто чего-то не хватает, будто я — незнакомка в собственном теле. Все казалось новым и иным.
— Лучше?
Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Где мы? — спросила я, рассматривая окружающую обстановку. Богатые гобелены, картины, тонкие простыни.
— Мы во дворце, Чарли. Помнишь?
И я вспомнила. Вспомнила все. Внезапно моя память проснулась — королева, договор, гибель…
…и Анджелина.
Мою кожу все еще покалывало.
Я вытащила из-под шелкового одеяла руку, в изумлении уставилась на нее, потом перевернула и натянула рукав.
— Я везде такая?
Макс кивнул, пристально наблюдая за мной, и мне стало интересно, как я выгляжу с его точки зрения.
Из-под моей кожи пробивался белый свет, освещавший все тело. Тлеющее свечение распространялось во все стороны; из-за него болели даже глаза. Тот же свет я видела исходящим от Анджелины.
— Судя по всему, твоя сестра открыла в себе дар, — сказал Макс.
Я не стала говорить, что даром исцеления она владела всегда. И что это не единственный ее талант. Я мало что понимала в произошедшем, не представляя, что такого Анджелина сделала для моего спасения. Вместо этого я задала вопрос:
— Где она? Где мои родители? — И села на кровати, внезапно охваченная тревогой за их безопасность.
— Они рядом, поверь. Они от тебя не отходили. Наверняка они скоро вернутся и будут рады, что ты проснулась. — От его ленивой улыбки мое сердце начало биться сильнее. — Между прочим, с ними Сидни.
Я не могла в это поверить.
— Сидни? Что она здесь делает?
— Когда объявили новости, удержать ее было невозможно. Если она чего-то захочет, то может быть невероятно упрямой. Немного напоминает Бруклин.
— Надеюсь, Бруклин ты об этом не сказал?
Его улыбка стала еще шире.
— Такое сравнение ее не задело, — ответил он с наигранной невинностью.
Я упала на подушки, удивляясь тому, как много изменилось за столь малое время. Я и представить не могла, чтобы Сидни добровольно оказалась под одной крышей с моими родителями и Брук. Но потом я вспомнила, что случилось. Мое горло сжалось, прежде чем я отважилась спросить.
— А что… что с Ароном? — Я не могла закончить фразу. Когда я видела его в последний раз, он был близок к смерти.
Брови Макса сдвинулись.
— Анджелина сумела вылечить Ксандра, Арона, твоих родителей и Иден. Мне кажется, даже Ксандр не верил, что Иден выживет. Если бы твоя сестра уже не была принцессой, Ксандр все равно относился бы к ней именно так. По-моему, он хочет воздвигнуть в ее честь статуи.
Этого было достаточно. Конечно, им помогла Анджелина: теперь ей можно было не скрывать свой дар. Я вновь посмотрела на свои руки.
— Она все еще… — Я подняла глаза, надеясь, что Макс поймет вопрос.
Он вновь засмеялся, но на этот раз я не возражала.
— Светится?
Я кивнула.
— Нет. Она перестала светиться, как только тебя отпустила. Светишься только ты. Анджелина говорит, что не знает, почему это произошло. Никто не знает.
Когда Макс напомнил, что Анджелина заговорила, у меня на глаза навернулись слезы. Я помнила ее голос так, будто слышала его минуту назад, с облегчением подумав, что все это мне не приснилось.
Но слова Макса заставили меня задуматься.
— Как ты считаешь, я перестану светиться?
