От этого утверждения меня передернуло.
— Нет, Ваше Величество. — Не знаю, какого ответа она ожидала, но судя по тому, как сжались ее губы, ответила я неправильно. — Я… я не хотела.
— Конечно, не хотела, моя дорогая. Но так произошло. — Она намеренно заговорила на королевском языке. Она знала, что я ее понимаю.
Макс сжал мою руку в желании ободрить и попытался вмешаться.
— Ты не можешь так поступать, — тихо и ровно произнес он, обращаясь к своей бабке. — Не можешь держать ее в заложниках. Она — не частная собственность, которой можно распоряжаться. Ее нельзя заставить занять трон.
Я ждала, пока королева ответит, но она просто смотрела мне в лицо, запоминая его и как будто не слыша Макса. Мне захотелось отвернуться от ее молочно-белых глаз.
— Я так долго искала… — Ее голос затихал, почти пропадая, прежде чем вновь обрести силу. — Ты будешь хорошей, королевой. Сильной. Красивой.
— А если я не хочу быть королевой?
Мне казалось, сейчас она повысит голос, станет гневно меня отчитывать. Меньше всего я ожидала, что она улыбнется.
— Это не тебе решать, дитя. Так никогда не было.
Вперед выступил Ксандр. Он оторвал рукав своей рубашки и перевязал рану. Кровь продолжала пропитывать ткань. Он встал передо мной и Максом, словно достаточно наслушался королеву.
Когда они скрестили взгляды, в атмосфере зала возникла враждебность, и я подумала, давно ли они видели друг друга вот так, стоя лицом к лицу? Тишина между ними была ощутимой, и в этот миг я почувствовала, что Ксандр находится в большей опасности, чем все остальные.
Первой молчание нарушила королева, произнеся тихим, угрожающим голосом:
— Как ты посмел показаться в моем доме? Какое право ты имеешь стоять передо мной?
Интонации Ксандра противоречили той горечи, что была написана на его покрытом шрамами лице.
— Бабушка. — Он отвесил комичный, даже издевательский поклон. Говоря это на англезе, он явно пренебрегал своим королевским происхождением. — Всегда приятно встретиться.
— Нечего называть меня «бабушкой», нахальный мерзавец. Я — твоя королева, и, пока находишься в этих стенах, ты должен относиться ко мне с тем уважением, которого я заслуживаю. — Ее глаза остекленели. — Было время, когда я сделала бы для тебя все, — произнесла она, и в ее голосе послышалось нечто близкое к любви. То, как она с ним говорила, как понизился ее голос, наводило на мысль, что она забыла и о присутствующих, и о том, что это не личный разговор с внуком, а публичная дискуссия с человеком, упорно добивавшимся ее свержения. — Мой дорогой Александр, ты — единственный мальчик, о котором я искренне заботилась. — Она закрыла глаза, позволив себе на миг окунуться в воспоминания. И тогда я вновь увидела перед собой слабую женщину.
Ксандр ухмыльнулся.
— Скоро ты не будешь моей королевой. Чарли никогда не согласится на твои условия. Она не примет твою Сущность.
Она приоткрыла глаза, а затем с ее губ сорвался жутковатый звук, напоминавший смех.
— Скоро увидим.
На ее лице проступила мрачная улыбка. Она обратилась не ко мне или Ксандру, а к застывшему подле нее гвардейцу:
— Приведите пленников.
Сперва я увидела отца. Его руки были связаны за спиной, изо рта торчал кляп. Порезы и синяки выглядели в тысячу раз хуже, чем я могла себе вообразить. Позади него еле переставляла ноги мать, и когда один из охранников толкнул ее в спину, она чуть не упала, поскольку ее лодыжки сковывали кандалы.
Увидев, как за ними тащат Арона, я не сразу поняла, что громкий вздох, который я услышала, был моим собственным. Сам он ходить не мог: его ноги волочились по полу, голова свисала на грудь. Звуки его прерывистого дыхания долетали даже до того места, где стояла я, и слышать их было невыносимо.
Его бросили на пол, как мешок с мусором, словно само его присутствие вызывало отвращение.
Я не ждала разрешения, чтобы сойти с места. Не существовало в мире такой силы, которая запретила бы мне обнять родителей. Я не могла быстро подбежать к ним, но мне было все равно, попытается ли кто-нибудь меня остановить. Не успели они войти в зал, как я уже обнимала их по очереди, стараясь не сжимать слишком сильно, поскольку не знала, серьезны ли их травмы.
