Шэнна слышала, как позади нее открылась дверь, и, сверля разгневанным взглядом, обернулась, ведь ублюдок осмелился последовать за ней.
Берр ворвался внутрь и, не увидев ее в темной комнате, сначала посмотрел на кровать, а потом его пристальный взгляд метнулся к ней, стоящей рядом с дверью в ванную. Он гортанно зарычал с предвещающим угрозу выражением на лице, в то время как его руки по бокам сжались в кулаки.
— Что я такого сделал, чтобы разозлить тебя?
У нее просто не было слов. Женщина развернулась и ворвалась в ванную комнату. Она пыталась понять, как включить освещение, но оно появилось автоматически, как только она вошла в комнату. Шэнна поспешно сорвала простыню со своего тела и прошла в душевую кабину. Переступая через бортик душа, она закрыла глаза, опустила голову и вскинула свои руки вверх. На нее полилась вода.
— Ты решила сейчас помыться? — находившийся в ванной позади нее Берр рычал, когда говорил. — Тебе нужен целитель?
— Мне от тебя нужно, — почти что кричала Шэнна, — чтобы ты убрался к чертовой матери из моей комнаты и оставил меня в покое, пока не приведешь сюда Овала, чтобы он забрал меня к себе домой!
— Ты выбрала меня.
Шэнна терла свою кожу, пытаясь смыть воспоминания о губах Берра на своем теле, его руках и о нем в целом. Тогда мужчина зарычал, тем самым лишив ее возможности игнорировать его. Она откинула голову назад, позволив воде литься ей прямо на лицо. Женщина открыла рот, наполняя его водой, а затем, опустив голову, выплюнула ее обратно. Она вскинула руки вверх, чтобы остановить льющийся поток воды.
Вытерев глаза, Шэнна повернулась, намеренно игнорируя огромного голого придурка в дверном проеме своей ванны. Она нагнулась, схватила простыню и использовала ее, яростно обтирая свою кожу.
Шэнна снова наклонилась, чтобы, воспользовавшись простыней, выжать из своих светлых волос большую часть воды.
— Шэнна? Почему ты не разговариваешь со мной?
Она выпрямилась и гневно посмотрела прямо на Берра.
— Тебе самое время усвоить одну старую земную поговорку. Если не можешь сказать ничего хорошего, не говори вообще ничего. Мне нечего сказать больному, извращенному, вызывающему отвращение засранцу. А теперь, катись к чертям собачьим с моего пути! Я намерена одолжить кое-какую одежду твоей жены, а завтра с утра я буду ждать у парадной двери Овала, чтобы он забрал меня.
Синие глаза мужчины пылали гневом.
— Ты выбрала меня, поэтому ты не будешь связанной Овала, Шэнна. Ты — моя!
— Ты — ничей, Берр. Извини, Ивин. Я никогда больше не буду звать тебя Берром.
Скрестив руки на груди, он пристально смотрел на нее.
— Ты сердишься.
— Тебе так кажется? — она свирепо смотрела на него. — Надо же, один-ноль в пользу гориллы. А сейчас, убирайся к черту с моей дороги!
Он и с места не сдвинулся.
— Что значит «извращенный»?
— Ты. Ты — больной, порочный, извращенный сукин сын!
— Я не болен, а моя мать не животное, поэтому я не тот, о ком ты говоришь.
— О, поверь мне, так и есть. Не могу поверить, что позволила тебе прикоснуться ко мне. Это была чудовищная ошибка, но такое больше не повторится.
Берр посмотрел на нее, а потом открыл рот, и черты его лица расслабились.
— Все дело в этих женщинах.
Шэнна изумленно уставилась на него.
— Ты расстроилась, увидев меня с помощницами дома.
— Святые угодники! Ты же общий для всех, так ведь? Ивин? Боже, у твоей планеты явно проблемы, раз ты считаешь, что это — самый прекрасный и ярчайший из возможных образов жизни!
Рык сорвался с его губ, руки разошлись по швам и сжались в кулаки настолько сильно, что костяшки его пальцев побелели.
— Тебе очень повезло, что ты — женщина, иначе я бы заставил тебя заплатить за такое серьёзное оскорбление. Я предлагал тебе отдать их обязанности, но ты уверяла меня, что не хочешь их принимать, говорила, что хочешь оставить всё без изменений. Они спят со мной в моей постели каждую ночь. Я предлагал тебе спать в твоей постели вдвоем, но ты отправила меня к себе. Не надо теперь на меня злиться, если тебе не нравится выбор, который ты сама сделала, раз тебя расстраивает видеть меня вместе с ними, — мужчина глубоко вздохнул. — Ты сама отослала меня к ним, так зачем ты так злишься на меня? Что плохого, по-твоему, я сделал?
