— Дело… дело вовсе не в этом, — запинаясь, пробормотала леди Колдекотт, принимая бокал из его рук и усаживаясь на диванчик напротив. Сделав большой глоток бренди, она поморщилась и застыла в неловкой позе, не зная, как признаться мужу в давней любовной интрижке. Помолчав, она отпила еще немного и закашлялась.
Генри неотрывно смотрел на нее. Он хмуро молчал, предоставляя жене возможность начать разговор первой. Когда признания не последовало, он решил слегка подтолкнуть ее.
— Так что тебя тревожит до такой степени, что ты решилась выпить этот мужской напиток?
— Ты любишь меня? — неожиданно выпалила Эллис и притихла в ожидании ответа. Она чувствовала себя неуверенно и казалась себе ужасно глупой. Боже, о чем она думала, скрывая от мужа правду? Как теперь он отнесется к ее рассказу? Захочет ли ей помочь? И если захочет, то не сделает ли это только благодаря хорошему воспитанию, а вовсе не потому, что сумеет ее понять?
Лорда Колдекотта удивил вопрос жены. Отставив свой бренди в сторону, он пересел к ней на диван. Забрав ее бокал, он развернул Эллис лицом к себе:
— Что происходит? К чему этот странный вопрос? Разве я когда-либо давал тебе повод сомневаться в моей любви? — Он нежно поцеловал ее в висок.
Собравшись с силами, Эллис выложила ему все. Она говорила, неотрывно глядя на ковер, опасаясь поднять глаза и увидеть презрение на лице мужа. Лорд Колдекотт не прерывал ее рассказа, а когда она закончила, в комнате наступила гнетущая тишина.
— Что ж, — задумчиво протянул Генри, — это, во всяком случае, объясняет частые визиты Патрика. Сказать по правде, они беспокоили меня. Твой сын не из тех, кто до тридцати лет держится за материнскую юбку. Он независим, и этим напоминает меня — в молодости, разумеется. Тогда я был свободен и не нуждался в опеке — до встречи с тобой, конечно. — Лорд Колдекотт приподнял голову Эллис за подбородок. — Теперь я добропорядочен и сдержан, не так ли?
Эллис не смогла выдержать его насмешливый взгляд и отвернулась.
— Не бойся смотреть мне в глаза, дорогая. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Знаешь, а ведь ты удивила меня. Приятно удивила. Я не ждал, что все разрешится так скоро.
Леди Колдекотт непонимающе взглянула на него:
— О чем ты?
— Настала моя очередь для исповеди. Подожди здесь, я сейчас вернусь. — С этими словами он ненадолго вышел из комнаты, а затем вернулся с небольшим свертком и протянул его жене.
Развернув пожелтевшую обертку дрожащими пальцами, Эллис издала потрясенный возглас. Сердце ее учащенно забилось. Она держала в руках собственные письма!
Что это значит? Неужели се муж и был таинственным шантажистом? Но разве такое возможно?
— Прошу тебя, объясни! — Леди Колдекотт беспомощно потрясла письмами перед лицом мужа.
— Я просто хотел, чтобы ты доверяла мне.
— Чтобы я тебе доверяла? — пролепетала она, всплеснув руками. — И для этого ты меня шантажировал?
— Ну, не совсем так. Настоящий шантажист — некий Элсуорт. Я просто успел перехватить эти письма. Так сказать, украл. — Лорд Колдекотт самодовольно улыбнулся.
Эллис потрясла головой, ничего не понимая.
— Да объясни же наконец! — взмолилась она, не отрывая взгляда от его лица.
— Это не так-то просто. Запутанная история. Я, право, не знаю, с чего начать. — Поскольку леди Колдекотт смотрела на него с мольбой, он кивнул: — Ладно, я попробую. Моя история — лучшее доказательство того, что влюбленный мужчина легко теряет голову и начинает действовать как последний дурак. — Он нежно поцеловал дрожащие пальцы жены. — Я очень люблю тебя, а потому ревнив, как зеленый юнец. Как я уже говорил, частые визиты Патрика показались мне подозрительными. Конечно, глупо ревновать жену к ее сыну, но я ничего не мог с собой поделать. Кроме того, я заподозрил, что за его визитами стояло нечто большее, чем просто сыновняя любовь. Твое поведение подтверждало мою догадку. Ты не замечала того, но постоянно была рассеянна и чем-то озабочена. Я надеялся, что ты поделишься со мной своей проблемой, ведь у тебя не было причин мне не доверять. Я же твой любимый супруг, разве не так? — Лицо Генри приняло лукавое выражение. — Представь, каково было мое разочарование, когда ты обратилась за помощью к сыну, а не ко мне! Почему его, а не меня ты выбрала своим поверенным и защитником? Я начал страшно ревновать.
