Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева - страница 17

Шрифт
Интервал

стр.

предотъездного мальчишника, на нестандартной высоте, на

уровне багровой переносицы своей, врезая в дверь блестящее

изделие п/я 1642.

Но, нет, увы, подвел его товарищ:

— Ах, Леша, это ты, как напугал меня, — пролепетала

тетка, успев каким-то чудом только увернуться, от

столкновенья неприятнейшего уберечь в миг округлившееся

буркало.

Какая встреча, вот так да, какой представился

прекрасный случай с прекрасной непосредственностью

выпалить:

— А ты что тут делаешь, крыса старая, пока хозяев нету

дома?

Меж тем, не вовремя явившийся студент молчал.

Лишь желвачок перекатился раз, другой под кожей розовой и

детской. Но улизнуть тихонько не успевшей тетке досадная

наредкость смена освещения мешала видеть мелкие детали.

— А… а я вот за Маринкиным дипломом заскочила, — с

испугом справилась, однако, очень быстро Надежда

Александровна и показала сумочку, как видно, содержавшую

разводами червончиков, узорами полсотенных билетов в

солидную бумагу превращенный документ, — Решила вот

девчонка немного подработать в гарнизонной школе.

— Угу, — он опустил глаза, посторонился и выпустил ее

на волю.

— Ну, побежала, обед кончается, — уже совсем

уверенным, веселым голосом врать продолжала тетка.

Взъерошила племянничку затылок влажной дланью, пролет

ступенек серых отсчитала, и в абсолютной безопасности уже

сочла уместным на прощанье пожурить:

— Да, мать вчера звонила, Алексей, ты что же ей

совсем не пишешь? А?

Не пишешь, не звонишь. Забыл? А мама, мамочка, она

помнит о тебе, с сестренкой связь регулярную поддерживает и

не на шутку встревожилась, узнав, какие трудности в общагах

нынешних со стиркой.

Впрочем, после непрошенного визита тетки и Леша

это понял:

— Валера, мы на днях переезжаем.

— А что такое, мне здесь нравится.

— И мне, но, в общем, у тети Нади и Марины внезапно

изменились планы.

— Да, и куда?

— Еще не знаю.

Наивный, он полагал, недели две еще в запасе есть,

дней десять, может быть, пока закончится рекогносцировка,

резервы развернутся, подтянутся тылы.

Четыре дня ему Создатель отпустил, даже три,

воскресным ранним утром Алешу заставили открыть глаза в

молочной синеве рассвета щелчки, два металлических

предмета соприкасались деликатно, шептались, звякали с

приязнью очевидной, и тем не менее, поладить не могли.

Обрубок жирной стрелки будильника "Наири" угрюмо

упирался в фигурную семерку. Источник звука был в

прихожей.

Ах, Кобзев, капитан, знакомый с телеграфным кодом

Морзе, мужчина, выбравший для никудышной, дешовой охрой

крашенной двери изделие повышенной секретности п/я 1642.

Эксцентрик, механизм, с характером собаки преданной, до

самого упора повернутый рукою Алеши изнутри, любезно

щелкал, но не поддавался родному папе, ключу снаружи

вставленному тихо.

— Ну, что там, Надя? — вопрос негромкий прозвучал с

той стороны, и у босого юноши, стоявшего по эту, за вдохом

выдох не последовал.

— Ты знаешь, кажется опять перепутала ключи. Брала

дубликат от Сашкиного кабинета позавчера, ну, и в который

раз, похоже, его себе оставила, а Саше, конечно, сунула от

этой чертовой квартиры.

— Что теперь? — нет, нет, шипенье это гнусное ни с чем

не спутаешь, за хлипкой древесностружечной панелью в

каком-то полуметре от него стоит и взглядом испепеляет тетку

животное с глазами бледно-голубыми.

— Не кипятись, Галина, сейчас позвоним Саше снизу,

тут автомат буквально за углом, он через двадцать минут

привезет свой.

Ну, и за этим вслед смешок, тот самый, что Леша

Ермаков, пацан, мальчишка, так искренно, так долго за

признак доброты душевной принимал:

— Ты не волнуйся, Галя, уж я-то знаю, раньше

двенадцати в их возрасте никто не просыпается.

— Кто это? — раздался шопот за спиной, горячий воздух

ушную раковину белую, мгновенной гормональной

катастрофой обескровленную, согрел внезапно.

Точас же рука любимого (правая) уста любимой

запечатала, а левая без промедления для ласки нежной

созданный животик перехватила поперек, и в комнату

беззвучно повлекла.

— Лера, — произнесли сухие губы, так чудно целовать

умевшие, — через две минуты нас не должно быть здесь.

— Да кто же это там?

— Мать.

Три ночи подряд они спали у Леры на кафедре в

жарком и неудобном, стеганом спальном мешке, который


стр.

Похожие книги