Турецкий не садился. Растерянно смотрел по сторонам.
— Скажи мне лишь одно, Борис, что за хрень тут происходит? Зачем убили Венечку?
— Сам в шоке, — пожал плечами Борис. — Условно будем считать, что смерть очередного художника не имеет отношения к нашему делу. Она, то бишь смерть, наступила ориентировочно в одиннадцать часов вечера, так что коллега Гурьянова, обнаруживший труп, в ней точно не повинен. Кто-то пришел к Венечке, он как раз трапезничал, — Борис жестом экскурсовода показал на журнальный столик с остатками еды. — Смотрел телевизор — кабельный канал «Стайл» про моду. Когда мы приехали, он именно это и показывал, работал всю ночь. Возможно, они немного поговорили. Затем убийца нанес удар вот этим, — Борис продемонстрировал упакованную в целлофан тросточку со странным резным набалдашником. — Штука называется муштабель, каждый уважающий себя живописец ею пользуется для нанесения на полотно мелких подробностей своей картины. Убийца шандарахнул живописца набалдашником по затылку, о чем говорят волосы на нем и чуток крови. Гурьянов потерял сознание, завалился за пальму, убийца выхватил нож, который принес с собой, и тут уж разгулялся не на шутку…
— Почему вы решили, что он принес его с собой?
— А нож валялся рядом с телом, — Борис продемонстрировал вторую упакованную улику — внушительный кухонный нож. — Видите, весь в крови? На ноже отпечатки, причем не совпадающие с отпечатками Венечки.
— Чушь какая-то, Борис. Убийца настолько туп, что оставил на теле орудие убийства с собственными пальчиками?
— Убийство в состоянии аффекта, — хмуро бросил криминалист. — Или экзальтации, хрен его знает. Возможно, убийца был слегка невменяем. В нашей базе данных пальчиков нет, уже проверили. Значит, с органами этот тип никогда не контактировал. Какой-то сумасшедший, бил и не мог остановиться, пока не превратил бедного парня в крошево.
Турецкий недоуменно пожал плечами. Сумасшедших в этом деле вроде бы не наблюдалось. Хотя если вдуматься…
— Оружие он точно принес с собой, — перебил полезную мысль Борис. — Посмотрите внимательно на этот нож. Обычный кухонный нож. Деревянная составная рукоятка, заклепки. Приличная сталь. На стали начертано: «TRAMONTINA, Inox stainless steal». Такие ножи продаются в комплектах, у Венечки на кухне данного комплекта нет. У него другой комплект, — дорогой и фирменный. Прочие ножи в квартире отсутствуют. Вздумай убийца прирезать Венечку его собственным ножом, он схватил бы «Raiser» — острый, качественный, набор стоит на видном месте, а не искал бы это барахло.
— Возникает еще один вопрос, — пробормотал Турецкий, — если убийца с таким остервенением кромсал Венечку, он и сам был весь в крови. В таком вот виде и ушел?
— Нет, конечно, мы так не думаем, — сказал криминалист. — На ободке ванны мы нашли немного крови, убийца мылся. Свою одежду, видимо, снял, сложил в пакет, а на себя напялил что-то из гардероба потерпевшего, — криминалист кивнул на шкаф. — Там груды барахла… Одних джинсов пар восемь.
— Значит, не такой сумасшедший, — предположил Турецкий.
— Он просто остервенел, — пояснил Борис. — Содеял, опомнился, пояснело в голове… Знаете, Александр Борисович, у меня такое чувство, что с раскрытием данного преступления особых сложностей не будет. Столько следов. А если мы опросим людей, возможно, кто-то видел постороннего…
«А у меня такое ощущение, что данное преступление я уже раскрыл», — печально подумал Турецкий.
— И вот еще. Не знаю, важно ли это, но интересно… — Из горки приготовленных для лаборатории улик Борис вынул несколько фотографий, развернул целлофан. — Держите, — бросил Турецкому с таким видом, словно нашел их на дне сортира, и они страшно воняли.
Первый снимок не очень хорошего качества запечатлел двух обнаженных по пояс мужчин, слившихся в страстном поцелуе. Как ни странно, хорошо получились лица. Первое лицо принадлежало Венечке Гурьянову, второе… живописцу Роману Кошкину. Посмотрел второе фото, третье. На втором мужчины были голыми уже не только по пояс. На третьем Венечка, блаженно улыбаясь, изготовился к страстным «пассивным» действиям…
