— Есть более щадящий вариант, — проворчал Меркулов, — найти покладистого члена клуба, припугнуть его. Уж компромат найдем, и пусть поработает без прикрытия…
— Не прокатит, — возразил Турецкий. — Покладистого члена клуба вы можете, конечно, зарядить, — пусть прикроет, если возникнет нужда. Но работать я должен сам. Ты же сыскарь, Костя и понимаешь, как это должно происходить.
— Да гори оно все огнем! — разозлился Меркулов. — Что мне прикажешь с тобой делать, Турецкий? Ладно, жди звонка.
Меркулов вышел на связь в восьмом часу вечера, и голос его звучал так, словно его вызывал на ковер сам Господь Бог.
— Запомни, Турецкий, Генеральная прокуратура Российской Федерации к данной авантюре отношения не имеет. Попадешься — выкручивайся сам. И, ради Бога, не ставь на уши это законопослушное заведение, посещаемое исключительно добропорядочными людьми. Завтра, в субботу, к девяти часам вечера, некто гражданин Колбасьев, имеющий интересную биографию, но в данный момент честно трудящийся во влиятельной инвестиционной компании, организует твое проникновение в клуб. Охранникам — внешним и внутренним — будет велено пропустить некоего господина Ламберта, коммерсанта из Израиля, бывшего советского, а далее российского, гражданина…
— Послушай, Костя, я не юдофоб, я даже наоборот, но разве у меня на лбу написано?..
— Отставить, Турецкий. Настоящий господин Ламберт, если на то пошло, тоже не еврей, а гремучая помесь русака и голландца. Он сильно похож на тебя. Ну… может быть, не сильно, но похож. Уши такие же, — Меркулов засмеялся. — Я бы в твоем положении не выдрючивался. Делаем то, что можем. Прикажем стать индейцем, станешь индейцем. Водительскими правами господина Ламберта тебя снабдят, рано утром доставит мальчик на побегушках. А с паспортом, извини, перетолчешься.
— Сказанное следует понимать так, что «аутентичного» господина Ламберта за что-то прибрали органы и держат это в секрете?
— Ты почти угадал, — согласился Меркулов. — «Аутентичного» господина Ламберта, проворачивающего в Москве сомнительное дельце под патронажем одного лондонского короля недвижимости, вчера утром нашла мертвым его гражданская жена на «ближней» подмосковной даче. Только не задавай вопросов, Турецкий. Да, у нашего коммерсанта в России есть гражданская жена — или назови ее, если хочешь, «военно-полевой». В Израиле — законная, да и шут с ней. Итак, нашла, о чем немедленно стало известно компетентным органам, висящим на хвосте у Ламберта. Информацию засекретили, гражданскую жену изолировали. На сотовом у Ламберта работает автоответчик. Имеется мнение, что сутки-другие это шило в мешке можно утаить.
— А если убили его ребята, проводящие досуг в «Эквилибриуме»?
— Ламберта не убили. Он умер от сердечного приступа. Этот тип являлся членом «Эквилибриума», но не был там больше года. Охрана в клубе недавно обновилась, персонал тоже. Ламберта знают только бывалые члены, но с этим именем тебе нужно лишь войти в здание. Вошел, а там — король. Можешь представиться хоть Васей Пупкиным, хоть Брюсом Уиллисом, зависит от степени твоей легкомысленности. Внутри никто не будет просить тебя предъявить документы, если не нарвешься, конечно. Знакомься с людьми, веди себя непринужденно.
— Права хоть не липовые?
— А вот это тебя не касается, — отрезал Меркулов. — Нормальные права, — хихикнул он, — в темноте сойдут. И повторяю, если запалишься, выкручивайся сам, к официальным структурам не апеллируй. Не забудь соответствующим образом одеться. Побольше спеси, вальяжности. В восемь вечера за тобой заедет парень на «кайенне». Доедете с ним до парка, затем он испарится, ты сядешь за руль и… спасай тебя, Бог.
— Полагаешь, моя «ауди» для высокой миссии не годится? — проворчал Турецкий.
— Издеваешься? — воскликнул Меркулов. — Для такой миссии даже «порш-кайенн» — «Запорожец». Но, извини, ручной сборки «феррари» выделить не можем, жирновато будет. Все, Турецкий, слышать тебя больше не хочу…
Все это было каким-то дурным сном с оттенком голливудской криминальной драмы.
— Бондушка ты мой, — приговаривала Ирина, оправляя на муже отглаженный костюм. — Глазам поверить не могу, Турецкий, ты почти идеален. Сегодня все женщины будут твои. До чего я докатилась, господи, собственными руками снаряжаю мужа в бордель. Ты уж сильно там не увлекайся, хорошо? Учти, я буду волноваться…
