— Стив?..
— Роб, дружище, что ты знаешь об археологии?
Роб перевел взгляд на море. Над волнами парил дельтаплан.
— Об археологии? Ничего. А что?
— Там, понимаешь… раскопки… на юго-востоке Турции. В Турецком Курдистане.
— Раскопки?
— Угу. Чертовски интересно. Немецкие археологи нашли…
— Пещерная живопись? Старые кости? Мать твою!..
Роб даже не пытался скрыть разочарования.
Стив хохотнул.
— Успокойся. Перестань!
— Что?
— Хватит тебе торчать в Газе. Я и не хочу, чтобы ты лез в опасные места. По крайней мере, сейчас, — он говорил заботливым тоном, почти как… старший брат. Что было совсем на него не похоже. — Ты у меня один из лучших репортеров. В Багдаде пришлось нахлебаться дерьма, ну и хватит, передохни маленько. Или не согласен?
Роб промолчал. Он знал, что Стив еще не закончил.
И естественно, оказался прав.
— Так что обращаюсь к тебе с нижайшей просьбой: поезжай в Турцию и взгляни на эти гребаные раскопки. Ну что, лады?
Не распознать иронии было невозможно. Роб засмеялся.
— Хорошо, Стив, лады. Ведь ты же босс! Я поеду и взгляну на эти каменюки. Когда выезжать?
— Завтра. Инструкции пришлю по имейлу.
Завтра? Времени в обрез. Роб сразу задумался о сборах и авиабилетах.
— Что ж, Стив, берусь за это дело. Спасибо.
Редактор немного помолчал, но не отключился.
— Только, Роб…
— Что?
— Насчет этого задания… Я говорю очень серьезно. Это не просто… никчемные пыльные каменюки.
— Прости, не понял.
— Об этом уже сообщали в новостях. Ты, наверно, пропустил.
— Я не читаю археологическую прессу.
— Зато я читаю. Это очень модно.
— Так что ты хотел сказать?
С моря веял теплый ветерок.
— То, что сказал. Это место в Турции… которое отыскали немцы…
Роб терпеливо ждал, пока Стив подберет нужные слова.
Редактор долго молчал. Потом наконец выпалил:
— Так вот, Робби, это не просто кости и всякая прочая дрянь. Там есть еще что-то реально странное.
Самолет летел в Стамбул. Роб потягивал через соломинку джин с тоником, читал распечатку электронного письма Стива и некоторые другие материалы относительно раскопок в Турции, найденные в Интернете.
Место, где велись раскопки, именовалось Гёбекли-тепе. Примерно с час Роб был уверен, что вторая часть названия читается как «тип», но затем ему повезло, в одной из распечаток он наткнулся на транскрипцию: нужно было говорить «тепе», с ударением на последнем слоге, и «Гёбекли». «Гёбекли… тепе», — произнес Роб про себя и сжевал крохотный соленый кренделек.
И продолжил чтение.
На первый взгляд это место казалось лишь одним из множества древних поселений, в последнее время раскопанных в курдском регионе Турции. Невали-чори, Чайёню, Карахан-тепе… Некоторые из них, похоже, были невероятно старыми. Восемь тысяч лет, а то и больше. Но были ли они действительно такими древними? На этот счет сам Роб ничего не мог сказать. А сколько лет или веков насчитывает Сфинкс? Стоунхендж? Пирамиды?
Джин с тоником закончился; Роб откинулся на спинку кресла и задумался о том, что ему не хватает образования. Почему он не знает ответов на вопросы такого сорта? Ясно — потому что не учился в университете. В отличие от коллег, имевших дипломы университетов Оксфорда, или Лондона, или Лос-Анджелеса, или Парижа, или Мюнхена, или Киото, или Остина, или какого-нибудь еще, Роб располагал исключительно собственными мозгами и способностью быстро усваивать информацию. Его образование завершилось, когда ему исполнилось восемнадцать. Невзирая на слезы и отчаяние одинокой матери, он отказался от приглашений нескольких колледжей и университетов и прямиком подался в журналистику. Но если по большому счету, у кого повернется язык ругать его за это? Роб кинул в рот кренделек. У него не было выбора. Мама выкручивалась одна, без всякой помощи: отец — грубая жестокая скотина — остался в Америке. Роб вырос среди бедняков в самом дальнем закоулке мрачного лондонского предместья. С младых ногтей он мечтал о деньгах и положении и желал достигнуть того и другого как можно скорее. Никогда не завидовал богатеньким сыночкам, способным ни за что ни про что пустить по ветру четыре года своей жизни, шататься по вечеринкам и лениво вступить на широкий карьерный путь. Он всегда чувствовал, что должен шевелиться. И как можно быстрее.
