— Вот.
— О пшенице? Но почему?
— Бог знает. А это, я думаю, не просто рисунок, а карта. С горами. Написано «горы» и стоит вопросительный знак. И реки. А может, дороги. Нет, право слово, ничего не понять.
Роб допил пиво и жестом попросил хозяина принести еще два стакана. Очередной грузовик с громадным серебристым прицепом ревя промчался в сторону Дамаска. Над Шанлыурфой висело грязноватое оранжево-черное небо.
— А что с травой?
Кристина кивнула.
— Да, это еще непонятнее. Зачем было ее хранить?
— Вам не кажется, что он боялся? И поэтому записи такие… запутанные.
— Возможно. Помните Пульса Динуру?
Латрелл поежился.
— Такое трудно забыть. Думаете, он знал о заклинании?
Кристина достала упавшую в пиво мошку и перевела твердый взгляд на Роба.
— Думаю, знал. Он не мог не услышать пения под своим окном. А в месопотамских религиях он разбирался очень хорошо. И в демонах, и в проклятиях. Была у него и такая специальность, среди прочих.
— Выходит, он понимал, что ему грозит опасность?
— Вероятно. И этим можно объяснить хаотическое состояние записей. Самым обычным страхом. И все же… — Она приподняла книжку на ладони, как бы взвешивая. — Труд всей его жизни…
Роб явственно чувствовал боль в ее словах. Кристина положила записную книжку на стол.
— Здесь ужасно. Хоть и пиво подают. Может, уедем?
— С удовольствием.
Бросив на блюдце несколько монет, они вернулись в машину.
— Не уверена, что дело в одном только страхе. Не сходится что-то, — спустя некоторое время заговорила Кристина и, вывернув руль, обогнала велосипедиста, пожилого мужчину в арабском одеянии.
Перед ним прямо на руле сидел маленький, дочерна загорелый мальчик. Увидев белую западную женщину, турок широко улыбнулся и помахал лендроверу.
Роб заметил, что Кристина ехала боковыми улицами, а не по обычному маршруту, ведущему прямо в центр города.
— Франц был очень упорным и солидным человеком, — сказала Кристина после продолжительной паузы. — Не верю, что проклятие могло настолько вывести его из равновесия.
— Тогда в чем дело? — спросил Роб.
Они оказались в новой части города, выглядевшей почти по-европейски. Аккуратные жилые кварталы. По вечерним улицам гуляли женщины; далеко не все носили платки на головах. Роб заметил ярко освещенный супермаркет с рекламой сыра не только на турецком, но и на немецком языке. Рядом находилось интернет-кафе, где на фоне мерцающих экранов вырисовывались темные силуэты посетителей.
— Предполагаю, у него была какая-то теория. Он обожал теории.
— Я заметил.
Кристина улыбнулась, глядя вперед.
— Думаю, у него сложилась версия, связанная с Гёбекли. Во всяком случае, на подобную мысль наводят записи.
— И что за версия?
— Возможно, ему удалось выяснить, почему Гёбекли засыпали землей. Это, как-никак, великая загадка. Он мог чувствовать, что решение где-то рядом, и потому разволновался.
Ответ не удовлетворил Роба.
— Но почему бы просто не записать все четко и ясно или не поделиться с кем-нибудь?
Машина остановилась. Кристина вынула ключ из замка зажигания.
— Хороший вопрос, — сказала она, взглянув на Роба. — Очень хороший. Давайте попробуем разобраться.
— Пошли.
— Куда?
— Здесь живет один друг. Вдруг он сумеет помочь?
Машина стояла перед новым большим жилым домом, на стене красовался огромный рекламный плакат, призывавший пить «Турецкую колу». Кристина взбежала по ступенькам и нажала на кнопку с номером квартиры. Они немного подождали, потом послышался гудок, и дверь отворилась. Лифт доставил их на десятый этаж. Поднимались молча.
Дверь в одну из квартир на площадке оказалась полуоткрыта. Роб вошел следом за Кристиной. Оглянувшись, чуть не подскочил — за дверью стоял Иван, палеоботаник из археологической группы.
Хозяин квартиры вежливо кивнул им, но выражение его лица было отнюдь не дружественным, скорее подозрительным. Он жестом пригласил их пройти в комнату, выглядевшую довольно аскетично: много книг и несколько картин. На столе — хороший ноутбук с изображением мегалитов Гёбекли на рабочем столе. На каминной полке стояла красивая каменная фигурка, очень похожая на одного из месопотамских демонов ветра. Роб поймал себя на подозрении — не украл ли ее Иван.