Вместе с Бойжером и Форрестером дежурили трое констеблей. Все по очереди следили за экранами наружного наблюдения. День выдался жаркий — безоблачный, безветренный. Медленно тянулись часы. Форрестер смотрел в окошко и размышлял о прочитанной статье в «Таймс», в которой рассказывалось о езидах и Черной Книге. Можно было подумать, какой-то журналист потянул в Турции за другую нить запутанной истории.
Форрестер перечитал статью минувшей ночью, а потом позвонил де Савари и поинтересовался его мнением. Де Савари ответил, мол, статью читал, согласился с тем, что ее появление именно сейчас представляется любопытным и очень интригующим совпадением, а потом сказал Форрестеру, что этим совпадения не исчерпываются. Француженка, подруга журналиста, упомянутая в статье, в прошлом была его, де Савари, студенткой, и они остались добрыми друзьями. Она собирается посетить его завтра.
Необходимо расспросить девушку поподробнее, сказал детектив. Постараться понять, какая может быть связь между Турцией и Англией. Между происходившим там и здесь. Между страхом, вдруг охватившим езидов, и внезапной вспышкой жестокого насилия, развязанного Клонкерри. Де Савари согласился задать вопросы. В результате Форрестер почувствовал некоторую надежду. Может, им все же удастся разобраться во всем этом. Но теперь, пятнадцать часов спустя, оптимизм улетучился напрочь. Не происходило ровным счетом ничего.
Форрестер вздохнул. Бойжер рассказывал какую-то скабрезную историю о коллеге в плавательном бассейне. Слушатели хихикали. Кто-то раздавал стаканчики с кофе. Время шло, и в крохотном помещении делалось все более душно. Где же эти парни? Чем они занимаются? Или Клонкерри обо всем догадался и попросту издевается над полицией?
Наступили благодатные сумерки. Тихий, безмятежный майский вечер. Однако настроение Форрестера оставалось мрачным. Детектив вышел прогуляться. Уже перевалило за десять вечера. Банда не появилась, план не сработал. Полицейский плелся в темноте, подняв взгляд на луну, и не глядя пинал помятую бутылку из-под сока. Он думал о дочери. «Я-по-ко. Я-по-ко. Па-па, я-по-ко». Сердце заполнилось тяжелой, как ртуть, печалью и ощущением бесцельного холодного гнева, бесплодности собственного существования. Он слабо противился этим чувствам.
Может быть, старина сэр Френсис Дэшвуд был прав? Где Бог, чем Он занимается? Почему позволяет совершаться таким ужасным вещам? Почему допускает смерть? Почему допускает гибель детей? Почему позволяет существовать таким людям, как Клонкерри? Нет никакого Бога. Ничего нет. Только маленький ребенок, заблудившийся в пещерах, а потом тишина.
— Сэр!
Из укрытия выскочил Бойжер в сопровождении трех вооруженных констеблей.
— Сэр, здоровенный «бумер» на автостоянке. Только что заехал!
К Форрестеру сразу вернулась, казалось бы, полностью утраченная энергия. Он побежал следом за Бойжером и констеблями. Вместе они вырвались из-за угла и устремились вперед. Кто-то включил освещение; прожектора, установленные на ограде, залили все пространство перед входом в пещеры ослепительным светом.
Посреди пустой стоянки торчал большой, новый, лоснящийся черный «БМВ». Даже сквозь тонированные стекла Форрестер различал внутри крупные силуэты.
Констебли взяли автомобиль на прицел. Форрестер забрал у Бойжера мегафон, и его голос заполнил залитую светом пустоту.
— Не двигаться! Вы окружены вооруженной полицией.
Он считал темные силуэты в автомобиле. Пять или шесть человек?
«БМВ» как стоял, так и стоял.
— Выходите из автомобиля. Очень медленно.
Двери оставались закрытыми.
— Вы окружены вооруженной полицией. Приказываю выйти наружу!
Констебли припали на колено, вскинули оружие. Водительская дверь очень медленно приоткрылась. Форрестер подался вперед, чтобы увидеть наконец эту жестокую банду.
На бетон с дребезжанием упала пустая банка из-под сидра. А следом появился и водитель. Лет семнадцати, сильно пьяный и явно напуганный. За ним выбрались еще двое и подняли трясущиеся руки. Тоже лет по семнадцать-восемнадцать. У каждого на шее висело по гирлянде хлопушек. У одного на щеке отпечатался яркий след окрашенных помадой губ. Самый высокий обмочился от страха, по его джинсам быстро расползалось темное пятно.
