— Твой папа действительно помог, — быстро ответила мама. — Ведь у него столько клиник, большие связи. И, я думаю, они нашли способ сохранить эти органы... Впрочем, я не спрашивала. Но доктор Муллен — очень крупный специалист.
— Я никогда не слышала, чтобы чужие органы могли идеально соответствовать другому организму, — настаивала я. — Разве только у близнецов или что-то в этом роде...
— Прекрати! — внезапно взорвалась мама. — Довольно вопросов!
Эта ее вспышка поразила меня. Мама всегда была готова все мне объяснить, мы обсуждали любой предмет. Она никогда не обрывала меня, напротив, одобряла, если я задавала вопросы.
Я уставилась на маму. Что происходит?
В школе я появилась в середине урока английского. Миссис Дромбоски говорила о Калибане.
— Шекспир описывает его как «дикого и уродливого раба». Поэт явно не боится создать такое нелепое и безобразное чудовище. А как вы считаете, есть ли в Калибане что-то симпатичное?
— Мне его жалко, — сказала Эмма.
— Он попытался напасть на Миранду, — жестко отрезала Сьюзен. — Не за что его жалеть.
— Он говорит, что поумнеет, — возразила Эмма. — Он развивается, он меняется.
— Чудовище — оно и есть чудовище, — настаивала на своем Сьюзен.
— Миранда, а ты что думаешь? — обратилась ко мне миссис Дромбоски.
«Если бы не мы — я, Эмма и Сьюзен, — то миссис Дромбоски не с кем было бы вести урок, — внезапно подумала я. — Никто больше не участвует в обсуждении». Я оглядела класс. Каждый занимался своими делами. Селена была поглощена одним из своих кровавых детективов, спрятанным под томом Шекспира, Тод спал, Хуан делал домашнюю работу по математике, Мишель и Лара обменивались записками, Джейсон просто уставился в пространство... Поэтому, если бы не мы трое, то остальным волей-неволей пришлось бы обратить внимание на происходящее на уроке. Неудивительно, нас хвалят — не потому, что уважают или любят, а потому, что мы им полезны. И как это я раньше об этом не думала?
— Миранда, ты с нами?
— Чудовища необходимы, — ответила я, — чтобы мы могли их презирать и преследовать.
«Как это подходит ко мне, — подумала я. — Ведь, по сути, я теперь чудовище. Если бы люди могли заглянуть внутрь моего тела, пожираемого отвратительными опухолями, они бы меня возненавидели».
Миссис Дромбоски удивленно подняла брови:
— Возможно, и так, Миранда, но тебе не кажется, что это несколько бессердечно?
Я пожала плечами.
После урока мы вместе с Эммой и Сьюзен направились в математический класс.
— Я сейчас кое-что поняла, — начала я.
— Что? — спросила Эмма
— Все остальные ...
— Классно вы выступили на уроке, — окликнула нас Мишель.
— Да, здорово, — поддержал ее Тод, поравнявшись с нами.
— Так что ты хотела сказать? — спросила Эмма, поскольку я не закончила фразу.
Я взглянула на Тода и решила отложить изложение своей теории до более удобного случая, когда мы будем одни.
— Нет, ничего, — ответила я.
— А где ты была? — поинтересовался Тод. — Ты ведь никогда не опаздываешь.
Я никак не могла придумать причину опоздания — сказать правду я не могла, но не могла и соврать.
— У ее матери сломалась машина, — пришла мне на помощь Эмма.
— Неужели? Вот неприятность! А что с ней случилось?
Машина моей матери ужасно интересует Тода. Думаю, расскажи я ему, что случилось со мной, он бы не проявил такого интереса.
— Ничего особенного, просто какая-то деталь стала барахлить. Компьютер это обнаружил. Пришлось ехать в гараж, чинить. Такое иногда бывает с новыми машинами.
Эмма умеет врать, хотя чему удивляться: у нее столько практики с родителями.
День тянулся своим чередом. Чувствовала я себя странно. То забывала, что больна, и все казалось мне нормальным. То вдруг вспоминала, все сразу становилось ужасным и хотелось плакать. Несколько раз я действительно не могла сдержать слез, и мне приходилось прятаться. А потом я начинала беспокоиться о предстоящем концерте. Возможно, это будет мое последнее выступление, и мне не хотелось провалиться.
После уроков мама сразу забрала меня из школы, чтобы я успела поесть и подготовиться к концерту. Я пошла в свою комнату собрать предметы для макияжа, но нигде не могла найти свою тушь. Небось опять Эмма, подумала я. Нет, конечно, она не ворует, просто иногда пользуется моей косметикой и машинально бросает ее к себе в сумочку. Я пошла в мамину комнату, чтобы взять ее тушь. Проходя по коридору, я услышала, как мама в спальне говорит с Лорной.
