В ангаре было не так уж «тепло, очуметь», как заявил Брэйди, но заметно выше точки замерзания. В здании в семьсот квадратных футов жили пятьдесят голштинских коров — в дальнем его конце. До них было больше шестидесяти ярдов — доказательство размера здания. Крупные черно-белые животные мирно жевали.
Изредка одно из них издавало «му-у», эхом отражавшееся от листового металла крыши на высоте семи этажей.
На этом же конце ангара приютились автоцистерна и «Хамви». Последний использовался очень редко. Кроме еженедельных визуальных проверок резервного сервера, который располагался в конце взлетной полосы комплекса, длиной в милю, также раз в неделю на нем возили Эрику Хёль инспектировать два комплекса с резервными стадами Баффиновой Земли. Каждый находился в тридцати милях. Шестьдесят миль туда и обратно с Хёль — это так же весело, как клизма из колючей проволоки.
Брэйди выбрался из автоцистерны, оставив двигатель работать на холостых.
— Для Бобби все готово, — сказал он. — Как только чоппер сядет, сразу начну заправлять.
— Сегодня там дьявольский холод, — сказал Колдинг. — Когда откроешь двери, убедись, что добавил жару — чтобы коров не заморозить.
— Само собой. Добавлю им жару. Так сказать, «в нашем городишке наступают горячие деньки»…[2] сегодня утром.
Брэйди, по обыкновению, засмеялся собственной шутке. Колдинг улыбнулся и неопределенно кивнул, тактично пытаясь уловить юмор. Смех Брэйди звучал почти так же, как и его голос: высокий и резкий, скорее характерный для пятнадцатилетней девушки, чем для мужчины шести футов четырех дюймов ростом и трех сотен фунтов весом. Как охранник Брэйди производил сильное впечатление. Никто не понимал его шуток, даже Гюнтер или Энди Кростуэйт, служившие с ним в канадских спецслужбах.
Кстати, об Энди… Колдинг взглянул на свои часы. Чуть за десять тридцать утра. Подумать только, Энди «Отморозок» Кростуэйт опаздывает.
— Брэйди, Энди не объявлялся?
Тот покачал головой.
— Черт. Значит, скоро появится, поможет тебе заправлять. Я выйду ненадолго. Держи оборону. — Брэйди пронзительно рассмеялся. — Держи оборону. Отлично сказано!
Колдинг улыбнулся и кивнул. Он с трудом понимал юмор Брэйди, — а сейчас, похоже, тот не понял собственной шутки.
Он вышел из маленькой двери служебного входа ангара в морозное ослепительно-белое утро. Утрамбованный снег скрипел под ногами, пока те не стали утопать по щиколотку в нетронутых заносах. Колдинг стоял один, обводя взглядом белый простор Баффиновой Земли. Не считая лаборатории за спиной, в пределах видимости не было ни единого строения.
Три года сегодня. К черту сон, сегодня надо напиться. Может, с Тимом Фили — после утреннего эксперимента. Тим всегда готов выпить, и всегда у него найдется под рукой бутылочка.
Три года.
— Как же я хочу, чтоб ты вернулась… — пробормотал Колдинг.
Но Кларисса не могла вернуться, как бы сильно он того ни хотел. Ему не удавалось притупить боль, надолго поселившуюся в груди. Но что он мог сделать — так это заниматься этими чертовыми проектными работами… И тем самым спасти сотни тысяч людей от возможности испытывать такую вот боль, как у него.
Он повернулся взглянуть на жилой комплекс, почти на два года ставший его домом. Ярдах в пятидесяти к юго-западу от ангара стояло еще одно здание комплекса. Квадратное, из шлакобетонных блоков строение выглядело незамысловатым. Оба его входа были оборудованы воздушными шлюзами, в которых поддерживалось давление чуть ниже атмосферного. Отрезвляющая мысль: дом Колдинга был местом, предназначенным для хранения смерти.
Под крышей здания размещались самые передовые лаборатории для генетиков, компьютеры и ветеринарные медикаменты, а также маленький кафетерий, комната отдыха и девять квартир по шестьсот квадратных футов. По размаху — солидный комплекс, но после двадцати месяцев изоляции даже в «башне Трампа»[3] разовьется клаустрофобия.
Между ангаром и главным комплексом стояла металлическая платформа, поддерживавшая десятифутовую спутниковую тарелку. Платформа, ангар и сооружения объекта — вот и все признаки цивилизации Баффиновой Земли.
