Однако я снова не оценил степень сообразительности полусотенного. Оставив часть служивых для охраны (дабы мелкие лесные падальщики преждевременно не попортили наш товарный вид), он повел остальных на заставу. Замысел его был прост и отталкивался от известной истины о Магомете и несговорчивой горе. Уж если нас нельзя доставить на допрос, придется следователя доставить к нам. Пусть без помех исполнит свой долг.
Напоследок полусотенный не преминул попрекнуть нас за глупость и пообещал вскорости вернуться: «А уж тогда, братцы, скучать вам не придется!»
Сон обуреваемого тоской и страхом пленника совсем не то, что сон уверенного в своей безопасности победителя, и поэтому в отличие от служивых я стал свидетелем того, как из серого рассветного тумана бесшумно возникли три плоские длинные тени. В неверном мутном свете едва нарождающегося дня трудно было оценить истинные размеры пришельцев, но стремительная, жутковато точная грация движений не оставляла сомнений, что это хищники.
Убийство было их стихией. Они убивали небрежно, как бы мимоходом – легким ударом лапы раскалывали черепа, откусывали головы, разрывали тела. Не прошло и десяти минут, как все, что осталось от служивых, было нанизано на острые сучья. Впрок, так сказать. Двух уцелевших, предварительно изваляв в липком соке, швырнули в нашу кучу. Шестирукие были предусмотрительны – теперь, кроме свежего мяса, у них имелся еще и солидный запас живых консервов. Более того, их беспокоила даже степень нашей упитанности.
Толстым, как кукурузный початок, пальцем шестирукий очистил мой рот от застывшей паучьей крови (не знаю, как при этом уцелели зубы) и, болтаясь на одной лапе, тремя остальными поочередно принялся запихивать в него сочные плоды дынного дерева. Я даже не мог крикнуть – ужас парализовал мои голосовые связки. От шестирукого несло невыносимым смрадом. В складках кожи на голом животе копошились насекомые. Мешками болтались сморщенные пустые груди. Но страшнее всего было лицо: черное, расплющенное, с почти человеческими, но невероятно гипертрофированными чертами. Между верхними и нижними конечностями расположилась еще и пара могучих ластов, издали действительно похожих на руки. С их помощью эти звери, как самки, так и самцы, удерживают своих детенышей, еще не набравших силенок. Захват этих ластов, как говорят, может расплющить кротодава.
Нажравшись до отвала и силком накормив нас, шестирукие ушли, чтобы после полудня явиться впятером. Искалеченные трупы служивых уже почернели, вокруг них вились мухи, но это не только не охладило, а, наоборот, разожгло аппетит хищников. Они буквально слюнки пускали. При таком количестве едоков и при таком их усердии наша очередь должна была наступить денька через два-три, не позже. Если, конечно, к тому времени не вернется полусотенный со своей камарильей. Интересно, кому мы все же достанемся – людоедам двуногим или людоедам шестируким?
– Давайте подумаем сообща, как нам быть, – предложил Головастик некоторое время спустя.
– Прежде всего надо бы прикинуть, на что мы вообще способны сейчас, – сказал Шатун.
Вскоре выяснилось, что все мы можем говорить и слушать. Шатун мог двигать левой рукой и левой ногой, Головастик только руками, мы с Яганом умудрились приклеиться к дереву всеми конечностями сразу. Беспрерывные попытки освободиться обессилили всех нас, и решено было на время их прекратить. Еще у нас имелся нож. Им можно было, во-первых, зарезаться (предложение единогласно отвергнуто); во-вторых, выколоть глаза шестирукому, когда он сунется к нам в следующий раз (предложение принято тремя голосами при одном воздержавшемся). Неясным оставалось – отпугнет это хищника или, наоборот, разъярит. Головастик, наиболее авторитетный знаток антиподных лесов, рассказал все, что знал о шестируких. Зверь этот хоть и чрезвычайно опасен, но вполне уязвим. В редкой хижине не найдешь его шкуры. Открытых схваток с людьми он избегает, предпочитая нападать на сонных или ослабевших. Охотятся шестирукие только там, где произрастает лиана-тенетник. Более того, ходят слухи, что эту лиану они разводят специально. Шестирукие умнее всех остальных зверей, вроде бы даже говорить умеют. Были случаи, когда одни шестирукие спасали людей от других шестируких. В их стаях нередко воспитываются человеческие детеныши. В недрах занебников у них устроены целые города, где живут беременные самки, малыши и хранятся запасы вяленого мяса на время Сухотья. Шестирукие плодовиты и живучи. Если бы не кротодавы, не люди да не косокрылы, они, вполне возможно, давно заселили бы Вершень.
