– Эй, кто-нибудь, уберите этого Шаэлем трепанного идиота с моего ринга! – прорычал он. – Оттащите его в лазарет… Тут есть парочка самозваных солдат, которые думают, что готовы выдержать Халову Пробу. Я хотел бы взглянуть, на что они похожи, прежде чем ставить свои деньги на то, кто из них останется в живых. Так… посмотрим, кого же я хочу видеть…
Он задумчиво оглядел толпу кадетов. Валин потянулся рукой за спину, чтобы освободить в ножнах учебные клинки, и покрутил головой в разные стороны, разминая затекшую шею.
– Такой большой выбор… Как насчет того, чтобы сегодня немного усложнить задачу? Двое на двое! Посмотрим, сумеют ли такие кровожадные ублюдки, как вы, действовать сообща. – Лицо инструктора искривила зловещая усмешка. – На одной стороне я хочу видеть Юрла и Айнхоа. Вот уж неприятная парочка!
Валин не мог не согласиться. Хотя Балендин Айнхоа и входил в круг приспешников Юрла, трудно было найти двух настолько не похожих друг на друга людей. Если Юрл был мускулист и смазлив – образцовый экземпляр богатого аннурского дворянина, – то Айнхоа выглядел так, словно только что вылез из ханнских джунглей. Его длинные темные косы были увешаны перьями морских птиц, в ушах красовались кольца из железа и слоновой кости, по рукам змеились синие татуировки. По слухам, Балендин оказался на островах после того, как люди в его городе – это был какой-то крошечный городишко на западном побережье Баска – обнаружили, что он лич. Когда они явились за ним, он перебил половину толпы и бежал, по дороге крадя все, что попадалось под руку, и убивая всех встречных. В конце концов, чтобы его усмирить, были вызваны кеттрал, которые решили проблему, призвав его на службу.
В любом другом месте Аннурской империи лича бы вздернули, закололи или задушили на месте. Валин вырос в убеждении, что люди, подобные Балендину, являются чудовищами, что силы, которыми они владеют, отвратительны и противны природе. Он помнил, как Кренчан Шо, командир эдолийской гвардии, говорил, помахивая ножом, чтобы подчеркнуть свои слова: «Они обкрадывают мир, который их окружает, сосут силу из земли, по которой ходят. Никому не должно быть позволено гнуть и крутить законы природы по собственной прихоти».
Шо не был одинок в своих взглядах. Личей ненавидели все. За ними охотились повсюду. Исключением были только кеттрал.
Гнездо всегда искало людей, ходящих по краю. Им было недостаточно их птиц, недостаточно того, что они контролировали те немногие рудники, где добывалось сырье для легендарных кеттральских боеприпасов, недостаточно, что их солдаты были обучены и снаряжены лучше, чем любое другое боевое подразделение в мире. Командование Гнезда хотело иметь в своем распоряжении и личей тоже – даже убийц, таких как Балендин. В особенности убийц.
Впервые прибыв на Кирины, Валин испытал омерзение и ужас, обнаружив, что ему предстоит сражаться бок о бок с этими чудовищными созданиями. У него ушли месяцы, чтобы преодолеть первичное отвращение, и годы, чтобы начать чувствовать себя спокойно рядом с этими странными порождениями человеческого рода. Как выяснилось, рассказы об их могуществе, равно как и об их порочной природе, были значительно раздуты. Для начала они вовсе не бормотали нескончаемые заклинания и не пили кровь младенцев. Что было еще более важно с тактической точки зрения, у каждого лича имелся свой собственный колодец – источник, из которого он черпал свою силу. Колодцем мог быть гранит, вода, кровь – все, что угодно, и тайну своего колодца каждый лич хранил пуще собственной жизни. Когда рядом не было колодца, личи были не могущественнее любого другого человека, и этот факт значительно уравнивал их шансы. Проблема была лишь в том, что, не зная, что является колодцем для конкретного лича, было невозможно выяснить, когда его следует остерегаться.
Балендин шагнул на ринг, жестом приказав своим собакам оставаться на месте – это были волкодавы-близнецы, уродливые слюнявые твари, следовавшие за ним повсюду. Они уселись, словно часовые, сразу же за кругом камней, разинув пасти и громко пыхтя на жарком послеполуденном солнце. Лич посмотрел вверх, где в небе плавал кругами его ручной ястреб. Словно почувствовав его взгляд, птица испустила пронзительный крик.
