Шелковый человек пренебрежительно взмахнул рукой:
– Ах, эти книги! Как знать, чему можно верить? В столице полно тех, кто утверждает, будто неббарим вообще никогда не существовали!
– Признаюсь, – отвечал Нин, – мы здесь очень мало знаем о таких вещах.
Ветер опять поднялся, заглушая их голоса. Тан повернулся к Кадену.
– Ты знаешь этих людей?
– Эдолийца зовут Мисийя Ут. Он раньше командовал Темной Стражей, а теперь, очевидно, повышен до звания Первого Щита. – Каден перевел взгляд на второго человека, роясь в своей памяти. – Но этот, в шелковом кителе… Нет. Этого я не знаю.
За те несколько минут, что они стояли, наблюдая за сценой во дворе, возбуждение Кадена остыло, словно набранная в ванну вода, которую оставили слишком надолго. Мисийя Ут казался каким-то другим, словно бы изменившимся, а второй был совершенным незнакомцем. Более того, размышляя об их ранге, Каден чувствовал растущее беспокойство. Его отец не стал бы посылать командующего своей личной стражей и своего высочайшего министра через весь Вашш только для того, чтобы нанести ему визит вежливости. Что-то здесь было не так, совсем не так.
– Ну ладно, – наконец произнес Тан. – Пойдем посмотрим, чего хотят Первый Щит эдолийской гвардии и имперский мизран-советник от мальчишки, который даже не научился как следует рисовать.
На протяжении трех дней крыло Валина едва ли не каждую свободную минуту проводило в амуничной мастерской, пытаясь переоборудовать систему креплений и застежек для когтей Суант-ры. Работа шла не особенно гладко. Хотя все были вроде бы согласны с основной предпосылкой – что им необходимо разработать более быстрый и эффективный способ отстегиваться от птицы, если они хотят совершать прыжки на скорости, которую развивал Лейт, – каждый член команды имел собственное представление о том, как именно должна выглядеть новая система.
Гвенна ратовала за простоту: только ручные петли и никаких страховочных ремней.
– А если ты не в состоянии удержаться на Кентовой птице, – доказывала она, тыча пальцем в Валина, – то, может, ты и заслуживаешь того, чтобы как следует побултыхаться в соленой водичке!
Талал покачал головой.
– Это неплохая система для коротких вылетов, но тебе действительно хочется висеть на ручных петлях весь день? А что, если нам придется возвращаться с ранеными?
Возражение Анник было еще более безапелляционным:
– Не годится. Мне нужны обе руки для стрельбы.
Перед ними на столе было разложено невообразимое множество пряжек, ремней, крюков, застежек, строп и веревок. Имелось даже старое кожаное седло, хотя что они собирались с ним делать, можно было только гадать. Амуниции в мастерской хватило бы на добрую дюжину систем – и тем не менее никто из них не мог сообразить, как это все приладить одно к другому, собрать воедино так, чтобы этим действительно можно было пользоваться. Руки Гвенны были заняты вязанием узлов и прилаживанием крючков и петель к кожаным ремням, в то время как Талал один за другим брал со стола предметы, серьезно рассматривая их по очереди. Ничто из этого не приближало их к цели.
Лейт вначале просто наблюдал за их спорами, развалившись на своем стуле и почти не скрывая усмешки. Он притащил с собой из столовой огненное яблоко и, по-видимому, уделял больше внимания тому, чтобы сплевывать косточки точно в мусорное ведро, чем бесплодным проявлениям инженерной мысли своих товарищей.
– Ты уже десять лет летаешь на этой Шаэлем стукнутой птице, – сказал Валин. – Может, тебе есть что добавить?
– Выбирай выражения, когда говоришь о моей птичке, – отозвался Лейт, сплевывая очередную косточку в направлении корзины и снова промахиваясь. – Женщины приходят и уходят, а Суант-ра все эти годы была мне верна.
– Очень романтично. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи, чтобы помочь нам?
Пилот пожал плечами.
– Я сижу наверху. От всего сердца желаю вам удачи, конечно, но, мне кажется, то, что происходит там у вас на когтях, – это ваши проблемы.
– Наша проблема, мать твою, – рявкнула Гвенна, – состоит в том, что ты так и не научился летать правильно!
– Что значит правильно? – рассудительно заметил Лейт. – На мой взгляд, нельзя сказать, что существует один правильный и один неправильный вариант; есть целый спектр возможностей, каждая из которых…
