- А откуда вам, господин хороший, известно, что я встречался с ним во второй и третий раз?
- Служебная тайна.
- Так вот, если бы вы не торопились, юноша, я бы и сам всё рассказал.
Шмака говорил неторопливо, без намека на укор, но чувствовалось - что-то в поведении Новикова его задело. Экие все стали обидчивые.
- Я не такой дурак, как вы думаете, поэтому прошу не перебивать, - продолжал он.
- Лады, - дружелюбно ответил Новиков и примиряющее улыбнулся, но при этом подумал: где же я его перебил?
- Думаете, если шоферюга, то обязательно дурак? - осведомился Шмака, выпуская последний пар. - С самим Виктором Степанычем беседовал - и ничего, понимали друг друга.
- Ну и как он, в смысле Виктор Степанович? - с интересом спросил Новиков.
С ними, с неудачниками, у которых амбиций выше крыши, нужно вести себя именно так - мягко, с приветливой улыбочкой, показывая полную заинтересованность. Шмака наверняка сам себя загнал в пятый угол - возил одного из богатейших людей мира, у которого руки по локоть в золоте, а когда подошел возраст и никому он стал не нужен, оказалось, что в кармане вошь на аркане.
- Вот говорят, что Черномырдин языком не владеет, - оживился Шмака. - Брехня. Всем он владеет, только матерится чересчур. С матом он просто Пушкин, а без мата пык-мык получается. Уберите-ка у Пушкина две трети слов - что останется? Пык-мык. Как у любого из нас.
Да нет, ошибочка вышла, никакой он не неудачник, просто любит поболтать.
- Я понял, - сказал Новиков. - Вы с Лопатиным разговаривали о Черномырдине.
- Умница, - расцвел Шмака. - Именно о нем, о драгоценнейшем Викторе Степановиче.
Глава 13. Ни следочка не осталось
Удостоверившись, что дружественные мосты наведены, Новиков сказал:
- Петр Юрьевич, а что больше всего интересовало Лопатина в Черномырдине?
- Да всё, - объемно ответил Шмака и стал ждать следующего вопроса, который последовал незамедлительно.
- А о чем он больше всего спрашивал?
- А-а-а, - Шмака хитро улыбнулся и погрозил Новикову пальцем - знаем, мол, мы вас, следователей. Вам только скажи и не дай Бог ошибись, вы за эту ошибочку-то - цоп, и поехали жилы на кулак наматывать.
- Про какие-нибудь ссуды спрашивал? - намекнул Новиков. - Известно же, что Виктор Степанович лично распределял разным фирмам денежные ссуды.
- Это типа как бы в долг? - уточнил Шмака и поскреб пальцами тяжелый плохо выбритый подбородок.
- Кому в долг, а кому так - безвозмездно.
- Спрашивал, - сказал Шмака. - Так я его к одному мужичку направил, который у Виктора Степановича архивом заведовал.
- А как, простите, зовут этого мужичка?
- Дударев, э-э, Адам Семеныч. Тьфу ты, Семен Адамыч. Все путают, вот и я грешным делом... Если встретитесь, не вздумайте назвать его Адам Семенычем, жутко обижается.
- Так, так, прекрасно, - Новиков сделал вид, что записывает, потом для правдоподобия спросил: - А телефончик у вас есть?
- Был где-то, - сказал Шмака, и в ту же секунду в дверь позвонили.
Пришла благоверная, после мытья полов выжатая, как лимон. Маленькая, тихонькая, старенькая, а посмотрела таким зверем, что сразу захотелось уйти. Однако Новиков мужественно ждал, пока Шмака рылся в пухлом, почерневшем от бесчисленных рук телефонном справочнике. Благоверная ушмыгала на кухню, стало как-то полегче.
- Ага, вот он, на последнем листочке, - сказал Шмака. - Жутко засекреченный товарищ, даже в справочнике нет. Пишите.
Продиктовал телефон, а заодно и адрес.
Доверие, как видите, было уже абсолютно полным.
- Спасибо, Петр Юрьевич, - Новиков горячо пожал ему руку и вручил тысячерублевую купюру.
- Зачем же? - нерешительно произнес Шмака, но денежку взял.
- Капитализм, Петр Юрьевич, за всё надо платить. Я не обедняю, а вам пригодится. Всего доброго.
Сказав это, он вышел.
- Вот черт, - пробормотал вдогонку Шмака. - Дурак старый. Надо было документы спросить - следователи деньгами не сорят. Или уже сорят?..
Что ж, пока всё шло гладко. Вырисовывалась следующая картина: каким-то образом Лопатин вышел на казнокрадство в особо крупных размерах и любыми доступными способами выявлял посредников, которые переправляли немалые суммы за рубеж. Дело это было не особо благодарное. Ну, выявил, ну, составил список, а что дальше? Существовали вклады в чужую, в основном американскую, экономику значительно крупнее, причем на вполне официальном уровне. Взять те же мифические долги Советского Союза, тот же Стабилизационный Фонд.
