— Да со вчерашнего дня, — фыркнула Бойко. — Он мне прислал сообщение сразу после срыва аукциона, сожалел, что сам не мог быть, просил связаться с Исхаковой и предлагал купить четки на любых условиях. Я-то о нем слышала сто раз, а вот он обо мне откуда узнал… Прямо лестно стало! Клиент — конфета! Дура будет твоя Ольга, если его упустит. А что он из себя странный, так ей ведь не замуж за него идти. Ладно, заболталась, пошла!
Александра не удерживала ее — с минуты на минуту мог появиться взбешенный Штромм. Она придерживала открытую дверь, слушая, как удаляются шаги спускавшейся по лестнице гостьи. Чугунные перила тихо ныли — Бойко прихватывала их рукой, и резонанс распространялся вверх по лестничной клетке, как по живому организму. Хлопнула дверь подъезда. Если кто-то и остался на одной из площадок, в темноте, Бойко не замедлила рядом с ним шага, и он не издал ни звука. И это производило более жуткое впечатление, чем любой шум.
Александра заперла дверь, вновь задвинула засов. Она почти хотела, чтобы Штромм приехал поскорее. Художница поняла, что боится оставаться в доме одна. Она нервно расхаживала по мастерской, прислушивалась у входной двери, выглядывала в окно. Дождь не утихал. Переулок казался вымершим. Стрелки часов ползли к одиннадцати.
«Пробок давно нет, да в центр из Шереметьево в такое время их и не будет. Штромм должен быть здесь полчаса назад. Он снова меня обманул и даже не позвонил». Внезапно художнице вспомнилось, что не позвонил ей и Николай Сергеевич, а ведь тот должен был приехать в поселок еще раньше. «Если все в порядке, он мог просто пойти к себе и лечь спать. Просто забыть позвонить». Но в то, что отставной полковник может забыть про данное обещание, Александре верилось плохо. Она сама набрала его номер и тут же услышала приглушенный голос:
— Саша, я сейчас не могу говорить. Я в больнице, в приемном покое.
— Что?! — вырвалось у нее почти криком, и тут же она автоматически перешла на такой же шепот, какой слышался в трубке: — Что с Ольгой?
— Сильное отравление угарным газом. Дайте я выйду на крыльцо.
В трубке зашуршало, стукнуло, и голос полковника, ясный, негромкий и удивительно спокойный, прорезался сквозь непрерывный шорох, напоминавший радиопомехи. Александра не сразу поняла, что это шум дождя.
— Она сейчас в отделении интенсивной терапии, — продолжал полковник. — Врач со мной еще не говорил. Откачивают. Я еще там, на даче, пока реанимобиль ждали, вколол ей из своей аптечки ацизол, лошадиную дозу. Жена врачом была, я все препараты знаю.
— Николай Сергеевич… — дрожащим голосом выговорила Александра. Ее пальцы, сжимавшие трубку, были как изо льда. — Как это случилось?
— Ну, как это случается в старых домах со старыми печами? Печника явно не вызывала давно, труба заросла нагаром. Истопила печь, не дождалась, пока угли прогорят, вьюшки поспешила задвинуть, чтобы тепло в трубу не уходило. А труба не тянет. Сама спать легла, а угар в дом пошел. Могла не проснуться, если бы не я… Если бы не вы! — поправился полковник. — Сердце вам правильно подсказало, что там неладно.
— Но подождите, когда я уходила утром, печь давно не топилась, остывала, какие там угли… И в доме было жарко, просто душно! Ольга спала, я даже разбудить ее не смогла. Никакого угара быть не могло. Зачем топить еще раз… День был такой теплый…
— Ну, раз вы говорите, что к вашему уходу печь остывала, то Ольга Игоревна могла потом затопить еще раз. Это в Москве было тепло, а в деревне, на природе, земля близко, лес, болото, сырость… Еще не лето.
— У меня голова кругом идет… — Александра застыла у окна с телефоном, глядя, как в свете фонаря, висящего на проводе над мостовой, мелькают оранжевые дождевые капли, похожие на карнавальные конфетти. — А как вы в дом попали, если Ольга была без сознания?
— Так у меня есть ключи от дома, она сама мне дала запасные, на всякий пожарный случай. А мои ключи есть у нее, — пояснил полковник. — Я приехал, стучался, звонил, машина ее в саду, а окна темные. Решил зайти. Открыл дверь, меня качнуло сразу. Угар ведь запаха и вкуса не имеет, тем и опасен. Голова только ватная становится, в сон клонит и тошнит. Я сразу все понял, побежал ее искать, нашел в спальне, вытащил на улицу, положил на одеяло, сбегал за аптечкой, позвонил, куда надо…
